Введение к тому 3 Историко-этимологического словаря русского языка

Историко-этимологический словарь русского языка

Необходимость исторического мышления

Этимология, т.е. происхождение и история слов, – наука междисциплинарная. Между тем, она монополизирована филологами, зачастую агрессивно отстаивающими свою монополию. Похоже, автор этих строк — первый историк (базовое образование; археологическая специализация), философ (учёная степень), писатель (два сборника стихов, повесть и два рассказа в «толстых» литературных журналах, книга о Пушкине, выдержавшая три издания), составляющий историко-этимологический словарь русского языка. Недостаточность философской подготовки у авторов-филологов я уже отмечал, когда они, например, не понимают диалектическую логику «оборачивания в противоположность» отдельных понятий, особенно в сакральной сфере. (Здесь см. напр. гад, дева, диво, демон, дьявол).

Хуже того: слабы по части логики элементарной, даже не диалектической, а формальной, «школьной». Например, слово духи́: «Собственно, калька с названия духов в западно-европейских языках. Ср. фр. (с сер.16в.) parfum «аромат», parfums «духи». (Черных). В др. словарях то же. В данном случае перепутали кальку и новообразование. Семантическая калька образуется на базе иностранного слова по значению корня (напр. фр. impression > рус. впечатление, см.). Русская калька parfums была бы «для испарений». Когда в 18в. в России появились «парфюмс», русские не стали делать уродливую кальку, придумали слово духи в значении «то, от чего идёт дух». Подобным образом появилось в русском языке слово «машина» вместо «автомобиль», которое нельзя называть калькой; калька была бы «самодвижка». Не являются кальками  «лентяйка» вместо «швабра», «синенькие» вместо «баклажаны» и т.д. Это метафорические новообразования, как и духи. Т.о. духи – не калька, а исконное русское слово, придуманное в 18в. на замену фр. «парфюмс».

Проанализировав тысячи этимологий, прихожу к выводу об отсутствии у всех без исключения авторов словарей исторического мышления при дефиците знаний в этой сфере. Речь не о диахронии, хотя и в отсутствии диахронического мышления, на что сетовал ещё Соссюр, можно упрекнуть лингвистов. Речь о более глубоком. Не зная антропологии, палеоистории, они не имеют представления, какие понятия у первобытных людей появились раньше, какие позже. Например, им кажется, что понятие о боге было всегда. На самом деле понятия о богах — это проявления ассоциативного мышления, появившегося на закате первобытности, до того мышление было партиципированным (расщеплённым, шизофреническим), неспособным создать понятие о боге. (См. Тен, 2019, «Человек безумный…»). Русское слово день филологи вывели из латинского diēs, объясняя как «бог ясного неба», как будто боги живы только ясным днём. При этом понятие ночь оказалось оторвано от день. Это маргинальное сближение по созвучию не имеет никакого отношения к действительности. Понятия день и ночь связаны как единство противоположностей. Понятие ночь образовано в индоевропейских языках на базе смысла отрицания. Не случайно столь похожи санскритское nák, литовское naktìs, готское nahts «ночь», праславянская основа *nokt- (кт >ч), английское night «ночь», немецкое Nacht «ночь», — и немецкое nicht «нет», а также отрицания на других языках. Not, «нет», «ночь» — это одно и то же в истоке естественного языка. Понятие день образовано на базе значения утверждения. Люди – животные дневной активности, у первобытных было время да и время нет. Это первичные смыслы, универсалии эпохи антропогенеза, когда ещё не было понятий о богах. Нельзя ставить телегу впереди лошади: вначале день и ночь, потом, спустя сотни тысяч лет, — «бог», потом «бог неба», потом, если хотите, – «бог ясного неба» (который в данном случае — телеологическая выдумка филологов, подгоняющих семантику под этимологию). Богов ещё не было, а день и ночь уже были в языке. День – время, когда можно и нужно делать, действовать. Древнейшей формой глагола делать, действовать было дети. Производными формами глагола дети были деяти, деити. (ЭССЯ IV,229). От деяти > деятельность, от деити > действие. Если б день образовалось от деяти, деити, мы говорили бы *деянь, *деинь, но слово день древнее деяти, деити, оно от дети, поэтому – день. На базе производящего глагола дети — древнерусское дение «действие», отсюда непосредственно день «время действий, дел». (См. день).

Понятие дерево простодушно объясняют так: «дерево» первоначально значило «то, что выдирают» (из будущей пашни, расчищая её)». Понятие дерево появилось за десятки, если не сотни тысяч лет до того, как люди перешли к производящему хозяйству и начали расчищать пашни. Это слово уже в языке праиндоевропейцев, которые не пахали, не сеяли, звучало так же, как в современном русском языке. (См. дерево).

Такого же рода теоретическая ошибка дружно повторяется в связи с понятием десница «правая рука», которое производится от абстрактного понятия десный «правый». Понятия «правый», «левый» – абстракции высокого порядка, которые не могут быть первичными относительно названий рук. Тело – источник понятий о сторонах, вначале «по правую руку», потом абстракция «правый»: название руки предшествовало абстракции, вопреки всем авторам, которые, будучи одержимы беспочвенным «филологическим идеализмом», попрали логику развития естественного языка. Их разные версии объединяет одно: они все «наоборотны» естественному ходу языкового мышления народа. Легко вывести десница из прилагательного десныи, но откуда оно взялось, никто не потрудился объяснить. Слово десный отсутствует у Фасмера и, соответственно, во всех других этимологических словарях. Это этимология? Это называется «учёные объяснили»? Слово десный впервые объяснено здесь. (См. десна, Десна, десница, десный).

С гидронимом Десна связана эта, а также другая историческая ошибка. «Десна получила своё название от балтов», — пишет Трубачёв. (Трубачёв, 1974,С.49). Далее он должен был бы доказать факт наличия гидронима Десна у балтов, ибо невозможно заимствовать то, чего не было и нет, а это именно так: у балтов свои названия: Guma (лит.), Gumijas (лтш.). Название Десна не засвидетельствовано как балтское, оно именно славянское, вопреки Трубачёву, который уверяет, будто для балтов Десна «долгое время была «правой или южной» рекой» в «их продвижении к востоку». (Трубачёв, там же). Во-первых, что значит «правой или южной», что за смешение горячего с зелёным? Нелепая география: Десна течёт в меридианальном направлении; балтам, продвигавшимся в широтном направлении, было сложно ассоциировать её со сторонами тела или сторонами света. Во-вторых, это устаревшее, умозрительное мнение 19в., согласно которому прародиной балтов считалось побережье Балтийского моря, откуда они будто бы «продвигались к востоку». В 20в. археологически установлено, что протобалтской является фатьяновская культура бронзового века, ядро которой примерно совпадает с Ярославской областью. Они продвигались на запад, т.е. в противоположном направлении. Уже в 1963г. в далёких США вышла книга М.Гимбутас «Балты», в которой излагается, обсуждается, встраивается в новую концепцию это открытие московских археологов
(см. Тен,2013, «Народы и расы…»,С.318). Узкий специалист-филолог, живший и работавший в Москве, не знал этого и в 1974г., что не помешало ему рассуждать о миграции балтов.

О т.н. «детском языке»

Фасмер пишет о слове дядя: «Ассимиляция *дѣдѧ из дѣдъ (Соболевский). Этому благоприятствовала принадлежность слова к детской речи. Ср. дед. [См. Трубачев, Терм. родства]». «Из детского языка. Повторение звукосочетаний дя-дя»., — пишет Шанский. Так же трактуют прочие авторы словарей русского языка. Объяснение «из детской речи» касается целого ряда слов базового словаря.

Ссылка Фасмера на Трубачёва по поводу «детской речи» некорректна. Трубачёв в «Терминах родства…» пишет: «Позволительно спросить, что это за «детский язык», который на огромном пространстве индоевропейской языковой области выработал небольшое число тождественных по форме и близких по значению названий…Специалисты по детской речи свидетельствуют, что слова вроде мама, папа с их значением обязаны своим образованием главным образом педагогическим попыткам родителей. (Ссылка на: Вернер Ф.Леопольд, — В.Т.)… Многие лингвисты констатируют лишь факт, что то или другое слово является детским образованием, не давая себе труда подробно остановиться на возможности такого образования. В этом отношении очень поучительны опубликованные польским ученым П.Смочинским в специальной монографии результаты его собственных наблюдений над «детской речью». Собранные им материалы убедительно показывают, что звуковые комплексы, внешне близкие к именам родства, в речи детей самого младшего возраста (около момента появления речи), например, mama, tata, лишены конкретного содержания и только со временем в результате педагогических (часто бессознательных) попыток родителей эти комплексы могут приобрести общеязыковое значение. Мнение о распространенности в языке таких слов «детского языка» пользуется до сих пор широким признанием в науке. Совершенно очевидно, однако, что конкретный материал не всегда позволяет исследователям удовлетворяться лаконичным признанием того или иного слова «детским» образованием и следует отметить, что они часто используют возможность объяснить слово в ряду других слов как мотивированное образование. Тем более досадное впечатление производит злоупотребление ссылками на «детский язык», как бы освобождающее этимолога от необходимости определенно объяснять слово и определять в нем объективные фонетико-морфологические моменты». (Трубачёв, 1959,С.193,194).

К сожалению, с этимологией слова дядя Трубачёв не справился: вывел из дед, а дед, мол, «из экспрессивной речи», что не лучше, чем «из детской»: такое же немотивированное образование. Из экспрессивной речи могли выходить ругательства, но не такие слова как дед, дядя, которые никогда не были бранными. На самом деле слова дед, дядя имеют смысловой исток (см.).

Происхождение понятий из «детской речи» невозможно, потому что такого феномена нет. Это маргинальная выдумка филологов прошлых лет, к сожалению, до сих пор актуальная в словарях.

О продолжающейся палатализации

«…Первая палатализация завершилась к моменту заселения славянами Пелопоннеса (VI—VII вв.), где сохранились славянские топонимы в греческой передаче: греч. Σίρακον < праслав. *široko, Τσερνίλο < праслав. *čьrnidlo, Μουτσίλα < праслав. *močidlo, Τσερνίτσα < праслав. *čьrnica, Τσιρναόρα < праслав. *čьrna gora, Ζιγοβίστι < праслав. *žegovišče, Στρούζα < праслав. *stružija, Βερσίτσι < праслав. *vьršьcь». Это цитата из статьи Википедии первая палатализация (обращение 15.01.2022), подкреплённая ссылками на иностранные научные источники. О заселении славянами Греции писали и отечественные авторы, например, О.Трубачёв (Ранние славянские этнонимы – свидетели миграции славян // ВЯ, 1974, №6; см. дреговичи). В таком случае, не должна вызывать протеста моя этимология этнонима грек как славянизма (вначале – тотемное имя одного из племён от грак). Впрочем, разговор не об истории, а о таком важном языковом явлении, как палатализация.

Палатализацией в самом общем (общепонятном) виде называется продвижение звукопроизводства в область нёбной палаты, произошедшее в древности. В статье 1878г. «О некоторых случаях влияния нёбности на согласные звуки», опубликованной в Т.2 «Русского филологического вестника» в 1879г. (до того была устная публикация), А.Потебня выдвинул революционную идею непрерывности палатализации. Он приводит примеры: нутряной (< нутро; ожидалось бы «нутраной», — В.Т.), «малороссийское ряма» (рус. рама), струк и стрюк, друк и дрюк, дужий и дюжий. (Потебня, 1879,С.16). Статья большая, в ней много убедительных примеров разного рода. Считаю, что Потебня прав и причина перегласовки та же, благодаря которой образовались славяно-балтские языки: палатализация, т.е. стремление локализовать речь в нёбной палате. Дужий произносится в губно-зубной области, дюжий – палатальный звукоряд.  Обычно в связи с историей русского языка выделяют две волны палатализации: доисторическая (т.н. сатэмова) и в древнерусский период. Потебня, по сути дела, утверждает, что этим дело не ограничилось, язык «работает над собой» по заданному в древности алгоритму. Английская речь стремится локализоваться в губно-зубной области, французская отличается назализацией, русская предпочитает нёбную палату. Подтверждением правоты Потебни о продолжающемся «влиянии нёбности» является порождение русского дюжина из ит. «дудзина», дюйм из гол. «дуим» уже в Новое время, благодаря «влиянию нёбности», по сути дела, палатализации. (См. дюжина, дюйм).

О реконструкциях «индоевропейских корней»

О порочной практике подобных реконструкций, я уже писал (см. Введения к томам 1,2). Эта тема монополизирована немецкими лингвистами, которые называют индоевропейские языки «индогерманскими», а корни восстанавливают, исходя из германских языков. Значительная часть исконных русских слов на Г подвешена ими, а также их эпигонами из числа отечественных лингвистов, к корню *gher- / *ghor- / *ger- и выглядят германизмами (хотя это корень изначально иранский — свидетельство иранского происхождения большинства германских племён). Значения корня самые разные: от «пожирать» и «тереть» до «восхвалять, прославлять», в зависимости от потребностей и желаний того или иного автора (См. гореть, горох, гордый, громада, грубый, груда, грудь). На самом деле никакой связи у перечисленных русских слов (здесь ещё не все) с т.н. «и.е. *gher- / *ghor- / *ger» нет.

Очень зримо субъективную ненаучность реконструкций «и.-е. корней» немецкими лингвистами показывает этимология глагола достигать. Черных, который безоглядно доверяет лингвонацисту Покорны (см. о Покорны Т.2,С.55-60), пишет: «общеславянский корень *stig-, индоевропейский корень *steigh». В словаре Покорны корень на базе германских слов (нем. steigen и др.). За ним в данном случае стоит фальсификатор Торп (см. буква как яркий пример его фальсификации). Допустим, что так. Однако, к тому же корню относится стезя (из стега). Причём, не только Черныхом, но всеми авторами словарей. Смотрим, что пишет Черных в статье стезя: «индоевропейская основа *stigho». Как могут быть разные индоевропейские основы у двух однокоренных русских слов? А ведь корень *stigho – это то же, что –стиг в русском достигать. Русское слово сохранило индоевропейский корень почти неизменным, кроме типичного для индоевропейского языка следового придыхания! Он также сохранился в латышском stiga «тропа», греческом στίχος «ряд», древнеисландском stigi «лестница», санскритском stighnuti «поднимается», «превосходит». Т.о., индоевропейский корень *stigh-, праславянский – то же самое — *stig-, древнерусский – то же самое – стиг-. Огласовка ei – явление вторичное, вне индоевропейского аблаута. Перегласовки i > ei в германских языках почти всегда новации. В английском i часто произносится ei: на письме отражён древний звук, чему не соответствует современная фонация. В древне-верхненемецком stigan «подниматься», а в немецком уже steigen. Немецкий язык начал развиваться на базе древне-верхненемецкого после того как Лютер опубликовал перевод Библии с латинского на древне-верхненемецкий в 1525г. Германские лингвисты представляют фонетическую новацию отдельных германских языков как праиндоевропейскую огласовку, а наши повторяют.

Маргинальность германских языков

Предки носителей германских языков начали просачиваться в Европу из Азии, начиная с 7в. до н.э., расселяясь среди нордических автохтонов Европы кельтов и славян (см. Т.1,С.36-57, а также Германия). Продолжение работы над словарём укрепляет меня во мнении о маргинальности германских языков, представляющих собой сборную «солянку», сваренную уже в Европе. Основу древних германских языков составляет азиатская лексика, разбавленная заимствованиями из латинской вульгаты, греческого, романских, кельтских, славянских языков. Германские языки маргинальны, а это моё мнение о них отнюдь не маргинально, ибо доказуемо по базовому словарю и по грамматике. Например, имя знаменитого германского сказителя Стурлусон означает «великий». В древне-верхненемецком sturi — «большой, мощный, великий». Слово сохранилось в диалектном шведском. Сравните авестийское stura то же, армянское stur «большой», осетинское stur «большой, великий». Брёндаль допускал иранское происхождение этих германских слов (Абаев, III,158-160). В русском гурт считается германским заимствованием, а ведь в германских это тюркизм (ср. юрт). Сир (сёр) «господин, владыка» то же, что армянское тер. Английское «си» море – та же лексема (учитывая чередование h>s), что кабардинское, черкесское «хы» море, чеченское «хи» вода, тюркские «су», «сы» вода. По-турецки бык «окюз», по-немецки, по-норвежски, по-шведски «оксе» (с небольшими вариациями произношения), по-татарски «угез». Земля по-арабски «ард», по-голландски «аарде», по-немецки «эрде». Откуда такое родство? Подобных аналогий сотни, именно из базового словаря. Утвердительное немецкое «Яа» имеет аналоги не в европейских, а в в азиатских языках: армянском, абхазском, каракалпакском, казахском, кхмерском, татарском, узбекском, урду и т.д. при латинском «сик», греческом «наи», славянских «так», «да». В русском есть глагол дать, давать; подобные бытуют во всех славянских языках. Сравним санскритское dádāti «дает», авестийское dadāiti «дает», латинское dare «давать», литовское dúoti «дать», греческое didomi «даю». Происхождение из одного корня очевидно, тогда как английское give как будто вышло из недр алтайской или палеоазиатской языковой семьи, ср. бурятское «угэхэ» давать. Армянское kov,  английское cow «корова» — одна лексема с особенностями произношения. Название реки Дунай — иранское. «Герман» – это тоже иранизм, как и титул герцог, а вот граф – славянизм, как и барон (см. Германия, герцог, граф, барон, Дунай, гурт, дать, давать).

Глагольную основу германских языков составляют «неправильные глаголы», изменяемые не по выработанным уже в Европе правилам германских языков, эти глаголы заимствованы у разных народов. Грамматики у германских языков настолько разные (ср. напр. немецкую и английскую), что их невозможно относить по этому признаку к общей группе; в славянских языках грамматики подобны.

Германские языки сформировались в Европе на базе разных азиатских языков, принадлежащих к разным языковым семьям, обогатившись европейской лексикой. Не случайно, несмотря на титанические усилия, германским и англо-саксонским лингвистам не удалось реконструировать «прагерманский язык» и составить его словарь. Праславянский язык реконструируется по рукописям и современным языкам, относительно которых нет сомнений, что они одного столба ветви. Исходный «прагерманский» реконструировать невозможно, потому что не было такого явления. Западные лингвисты перестали употреблять термины «прагерманский», «древне-германский», «древне-немецкий» языки. Они их тихо «задвинули». Даже нацистские лингвисты не употребляли, тот же Фасмер. Во всяком случае, в его словаре я подобные выражения до сих пор не встречал. Единожды встретилось что-то похожее. В статье доить Фасмер приводит аналогию: «д.-в.-н. tâen «кормить грудью» (из герм. *dējan)». Это можно понять как попытку исподволь протащить идею о том, что был, якобы, древний язык всех германцев. При этом Фасмер не использует термины «древнегерманский», «прагерманский». Древне-верхненемецкое tâen было, это письменно отражённый факт, а «германское *dējan» – это тенденциозная «реконструкция», которая — внимание — чрезвычайно похожа на осетинское dæjun. Когда немецкие лингвисты пытаются «реконструировать» «прагерманский язык», на выходе у них получаются слова иранских, тюркских, алтайских и других языков большой Азии вплоть до палеосибирских.

Отечественные «узкие специалисты» по инерции продолжают использовать фэйковую терминологию, не имея понятия, о чём пишут, она встречается в этимологических словарях русского языка (см. напр. голый, друг). Налицо шизофреническое расщепление сознания лингвистов. С одной стороны, они дружно уверяют, будто «германцы» вышли из одного этнического «прагерманского» ядра из Скандинавии (кстати, — историки, археологи в этом далеко не уверены); с другой – уже точно знают, что «прагерманского языка» не было.

Даже такое понятие, как «древнескандинавский язык» является проблематичным. Когда Фасмер и другие фальшмахеры объявляют русское слово заимствованным из «др.-сканд.», — это всегда значит одно: подтасовывают и фантазируют, зная, что нет никаких источниковедческих свидетельств их правоты. В лучшем случае, это тенденциозный перевод аналогии в генеалогию, умышленная логическая ошибка. Т.н. «древне-скандинавский язык» – это германский лингвистический фейк, по факту не известно ни одного слова этого «языка» и вообще сомнительно, что бытовал когда-нибудь общий язык всех современных скандинавов. Были древне-шведский, древне-датский, древне-норвежский, древне-исландский, письменность на которых отстаёт от древнерусской на 2-3 столетия. Например, на древнешведском развитая письменность — только с 15в., когда древнерусский язык, воплотившись в десятки тысяч текстов, из которых до нас дошли полторы тысячи (по подсчётам сохранился примерно 1%) плюс 1,2 тыс. берестяных грамот, уже переходил в русский. Древняя Русь была страной сплошной грамотности, древняя Скандинавия была краем невежд, среди которых писать умели единицы, но только по-латински.

Выше я написал о т.н. «заимствованиях из др.-сканд», что это «в лучшем случае тенденциозный перевод аналогии в генеалогию». Для меня было шоком узнать, что «древнескандинавские» реконструкции часто являются банальной кражей славянских слов: берут славянское слово, переиначивают, объявляют «древнескандинавским», а потом отсюда «обратно» выводят славянское слово. Например, взяли древнерусское гридь, от него восстановили «древнескандинавское griði», а потом из него вывели русское гридь. (См. варяг, Глеб, голбец, гридь).

О названии Дания Фасмер пишет: «непосредственно из др.-сканд. Danir мн. «датчане», первонач. «лесные жители» (ср. нем. Таnnе «пихта, ель»)». В данном случае взято современное немецкое Таnnе, «реконструировано» из него «древнескандинавское danir», которое не засвидетельствовано как древнее в нарративах. Вопрос: немецкий тоже вышел из древнескандинавского? Почему «древнескандинавское слово» реконструируется на базе немецкого?  Это само по себе говорит о том, что «древнескандинавский язык» – это фикция, «реконструируемая» из чего ни попадя. (См. Дания).

Если датский, шведский, норвежский языки похожи, то исландский выпадает из группы. Допускаю на настоящий момент осознания историко-языковой ситуации, что в основе древнеисландского – язык бургундов, мигрировавших в Европу во II в. н.э. из Азии далёкой (центральной?), блуждавших по Европе, пытавшихся создать свои государства в её разных частях. В конце концов бургунды оказались на о.Борнхольм, откуда мигрировали в Исландию. (См. Т.1,С.47-48). Здесь один сказитель создал  на основе преданий (не только исландских, т.к. он подолгу жил в Норвегии и был пронорвежски настроенным политическим деятелем) Эдду, которую основоположник русского норманизма А.Шлёцер называл «стурлусоновы бредни», потому что Стурлусон обозначил в качестве предков скандинавов легендарных  асов, живших в Азии, а Гардарике — славянскую «страну городов» — поместил к западу от Асгарда.

Если русское день происходит от значения «время дел», то готское dags, древне-верхненемецкое tag, древне-исландское dagr, немецкое Tag восходят к значению «время пекла» (ср. албанское djeg жечь, санскритское dáhati горит). В русском этот корень – в слове дёготь. То, что готское и германские значения день исходят из значения «пекло» – семантическое свидетельство происхождения готов и германцев из Средней Азии, а не из Севера Европы. Определения дня как «время дела» и «время пекла» семантически отличает людей нордического происхождения (славян) от людей центрально-азиатского происхождения (германцев). В Центральной Азии день не является временем дела, это регион утренней и вечерней активности ввиду дневной жары. (См. готы, Германия, дёготь).

Русский как столбовой индоевропейский язык

Продолжение работы над словарём убеждает в правильности мнения, что славянские языки являются прямыми наследниками индоевропейского, сформировавшегося на Русской равнине. Во Введении к Т.1. говорилось, что хетты – мигранты с Русской равнины. И вот новое подтверждение. В русских наречиях доколе, доселе, дотоле самое интересное – энклитическая частица —ле, которая стала особым предметом десятков исследований отечественных и зарубежных лингвистов. Она – балто-славянская (ле/ли/ль/лие) и…хеттская. Хетты образовывали подобные слова, как мы. Данный грамматический феномен – доказательство великой древности балто-славянских языков, являющихся первичными, столбовыми индоевропейскими, более древними, чем греческий, латинский, а тем более германские и романские языки.

Авторы ЭССЯ реконструируют праславянскую форму *gъnati. Далее восстанавливается на базе сравнений с древними языками индоевропейская основа и отмечается, что в славянских языках она сохранилась лучше всех. Древнерусское *gъnati – это «индоевропейский реликт» (ЭССЯ, VII,100). Он аутентичен современному русскому гнать. Во 2 тыс. до н.э. этот глагол звучал как в древнерусском и почти как в русском!

Относительно слова дерево Трубачёв и другие авторы праславянского словаря пишут: «… слав. идеально сохранил архаич. и.-е. базу именных основ, которая может служить благодарным материалом для известной теории о двух состояниях и.-е. корня, опираясь на факты практически современного славянского (напр. русского) языкового сознания. Так, в русском дерево – дрова мы уже имеем и.-е. I der-u: и.-е. II dr-eu (u-краткое = v; звучало *дер-в, *др-ев, — В.Т.). Полезно обратить внимание на тот факт, что такой комплектности отражения древних отношений нет в других (даже древних) и.-е. языках, где, как правило, общая картина размыта, уцелели фрагменты». Русский язык демонстрирует сохранение таких начал праиндоевропейского, которые даже санскрит не сохранил, что неудивительно: русский – язык потомков тех, кто остался на прародине индоевропейцев, санскрит – язык тех, кто ушёл. Реконструированная Трубачёвым праславянская форма *dervo почти совпадает с древнерусской и русской. Г.Хирт реконструировал индоевропейскую основу, полностью совпадающую с современным русским словом: *dereuo «растение» (u-краткое, близкое v, т.е. дерево, как произнёс бы это слово Горбачёв). Праиндоевропейцы в бронзовом веке называли дерево так же как современные русские люди! Г.Хирт (1865-1936), автор «Индоевропейской грамматики» (1921г.) принадлежит к ещё сравнительно честному поколению немецких лингвистов. Он был сторонником северо-европейской прародины индоевропейцев, но критиковал лживую лингво-историческую «науку», инициированную НСДАП, проводниками которой были Клюге-Гётце, Покорны, Гамельшег, Фасмер и др. негодяи. Хирт был немецким патриотом, но при этом ещё и учёным, а не проходимцем. Учёный является патриотом не только Отечества, но и науки и не может поддерживать откровенную профанацию. И вот нацистское «языкознание» в лучшем виде: немецкий лингвист, один из великих, даже не упоминается в статье Фасмера дерево, т.к. его мнение о корне слова ставит русский язык на подобающее ему место столбового индоевропейского (см. дерево). А вот когда Хирт называет какое-либо славянское слово заимствованным, Фасмер всегда приводит его авторитетное мнение.

Аналогичная ситуация наблюдается с корнем гр- / гар- / гор— (греть, гары, гореть): русский язык сохранил индоевропейские варианты, утраченные во многих других языках (см. гореть). Формы глагола дать с v – в санскрите (dāvánē), авестийском (dāvōi), в балтских, в славянских языках (рус. давать); в романских, германских отсутствуют
(см. давать). Град — слово индоевропейского происхождения. При этом праформа *grodo / *grad совпадает с русским град. Латинское grandō является производным от этой праформы. (См. град). «Славянское *daviti обнаруживает древнее значение каузатива, утраченное, как полагают, в германских». (ЭССЯ, IV,199). (См. давить).

Древнейшим из сохранившихся в рукописях индоевропейских языков является санскрит. Из живых языков наиболее близким ему является русский. Мы уже говорили о потрясающем сходстве русского и санскрита в базовом словаре. Однако и вне базового словаря встречаются впечатляющие примеры. Русское градины – санскритское «храдуни» то же. Санскритское, авестийское grīvā́ – русское грива. Санскритское trásati «дрожит», русские труси́ть, тру́сить, трус («дрожащий»), трусцой. Русское дыдор «дурман», санскритское «даттура», новоиндийское «дудура» то же. Древнерусское гавити «говорить», санскритское gavatē «звучит». Русское громада «множество», белорусское грамада «община» — санскритское grā́mas «толпа, деревня, община». В окончании –ча русского слова давеча Соболевский видел соответствие др.-инд. —ca. В самом деле, сходство русского давеча и санскритского «давишас» поразительно (см. давеча). Слово дёготь на санскрите звучало почти так же и означало то же (смазка). Это ещё одно свидетельство происхождения народа Вед с Русской равнины, т.к. дёготь – это смазка, получаемая изначально выжиганием из берёзовой коры. В Индии семантическая связь с берёзой утратилась, но значение «смазка» осталось (см. дёготь). В санскрите dvayás «двоякий, двойной», dvayám «двойственность, лживость», — в русском выражения «говорить надвое», «двойные стандарты». Потрясает и восхищает то, как русский язык пронёс сквозь века эту древнюю индоевропейскую основу, отражённую в санскрите и авестийском, которую утратили вторичные языки, в частности германские и романские! Даже производные значения совпадают! В русском доля, в санскрите dalam то же. В русском «кажется», в санскрите «ка́шате» то же. В санскрите drsat «жернов», в русском дресва – мелкий щебень, результат дробления.

Санскритское «дана» дар, русское дань. Сравните английское, нидерландское gift, японское gifuto «дар». Откуда такое сходство? Японцы это слово у англичан не заимствовали, англичане у японцев тоже. На ум приходит возможность общей палеосибирской основы. По-русски двери, на санскрите «дварас», а вот германские слова, напр. д.-в.-н. turi «двери», др.-исл. dyrr происходят от слов, обработанных в Азии. Ещё в авестийском была дв— основа («дварэм»), в персидском уже «дар» (а-умляут), в курдском «дер», в армянском «дур». Другой вариант – в афганском «вар», — убедительное подтверждение первичности дв-основы, когда упала д-. Кстати, на примере слова двери видно как немецкие лингвисты «реконструировали» индоевропейские корни: выделяли германские и объявляли их первичными. Иногда они совпадали с данными древних языков, но если не совпадали — это фальшмахеров не смущало. В данном случае индоевропейский корень может быть *dhve-/*dhva-, но никак не *dhur-, вопреки Покорны. Об этом свидетельствуют древние языки: протогреческое *dhveri̯os, санскритское dvā́ras, авестийское «дварэм», древнерусское двери, старославянское двьри. (См. дверь).

Несколько дополнительных замечаний о связях с Древней Грецией. Разумеется, мы не можем считать всех эллинов (которых следует отличать от ахейцев, ибо происхождение совершенно разное) потомками праславян. Среди народов Эллады, на мой взгляд, преобладали потомки не столько праславян, сколько протобалтов (впрочем, ко времени миграций волн будущих ионийцев, эолийцев, дорийцев на Балканы, славяно-балтское единство ещё сохранялось). Единственным живым потомком языка, на котором говорили спартанцы, является цаконский язык на Пелопонессе. Он сильно отличается от других элладских языков, в нём много слов, похожих на древнерусские. Например, в древнерусском еси «ты есть», в цаконском эси то же. К настоящему моменту я остановился на версии, что ионийцы, эолийцы – это протобалты, а дорийцы – праславяне. Это они разгромили ахейцев на Пелопонессе, превратив их в рабов-илотов. Кстати, именно дорийцы основали Византий, будущий Константинополь.

Неудивительны для меня славянизмы в латыни. Например, заимствованием из праславянского является латинское «колумба» голубь. «Сходство (и вместе с тем несходство) славянского и латинского слов таково, что, не укладываясь в рамки регулярных соответствий, оно наводило не без основания на мысль о дополнительном воздействии других факторов…», — неопределённо пишут Трубачёв и его соавторы по праславянскому словарю. Наукообразное «не укладываясь в рамки регулярных соответствий» означает банальное «не укладываясь в головах лингвистов», того же Трубачёва, а что с этим делать, они не знают. Отношения латинского и славянского слов представляются загадочными в силу традиционного предубеждения о вящей древности латыни относительно славянских языков. Лингвисты мыслили только в одном направлении: будто славянское голубь заимствовано от латинского «колумба», но вынуждены были отказаться от данной версии («невозможно по фонетическим обстоятельствам»). В то же время, загадка «свербит», — и вот Махек предлагает версию о «доевропейском субстрате». При этом славянское *голобъ,*голобь является «правильным продолжением» праиндоевропейского корня, а латинское сolumba изменённым. (ЭССЯ, VI,216,217). Однако, общий праиндоевропейский субстрат должен был сказаться на множестве других индоевропейских языков, а этого нет, есть славяне и Рим, в других языках названия этой птицы другие, не похожие. Объяснить можно только заимствованием. Выяснено, что славяне не могли заимствовать латинское слово «по фонетическим обстоятельствам». Далее необходимо делать вывод определённый, но страшно. Значит, — вот что боятся честно произнести «узкие специалисты», изобретая взамен изворотливые фразы, — сolumba является славянизмом в латыни. Учёный, обязанный быть объективным, trásati (дрожит). Он закрывает глаза и уши, отписывается призрачными намёками на «неукладывание в рамки регулярных соответствий», т.к. «регулярным соответствием» было бы заимствование из латинского в славянские да ещё и через какой-нибудь западно-европейский язык. Постольку поскольку этого не было, лингвисты, как стыдливые воришки, отворачиваются от факта, что в латинском слово заимствовано и могло быть заимствовано только от славян (см. голубь). Это не единственное заимствование. В латинском много этрусской (расенской) лексики, а расены, скорее всего, — праславяне. Подобная ситуация – с латинским *hostipotis и русскими господь, господин, где изначально славянская база (кстати, мимо балтской, исключительно славянская, см. господь). Древнерусское калига «башмак» совпадает с латинским caliga то же, откуда прозвище Калигула «башмачок». Это слово прекрасно этимологизируется на базе древнерусского языка от калъ «грязь», тогда как на базе латинского этимология не столь ясна, по-латински грязь luto (см. галоши). Латинское гонады «половые органы» с большой долей вероятности является славянизмом (древнерусское гонаты то же от гон; см. гон, гонада).

Среди живых индоевропейских языков самыми архаичными считаются балтские. Соссюр обоснованно доказал, что по диахроническим признакам литовский времён Ивана Грозного древнее латинского времён Ганнибала. (Соссюр, 2004,С.195). Однако, многие славянские слова архаичнее балтских, например, слова куста *десн— (десна, Десна, десный, десница и т.д.). Трубачёв и его соавторы по праславянскому словарю отвергают «рутинные выводы о преимущественном архаизме балтских языков» (ЭССЯ IV,218,219). Их мнение не означает, что балтские языки менее архаичны, чем латынь. В контексте, в котором озвучено, оно может означать одно: славянские языки древнее балтских. Если славянские языки архаичнее балтских, они гораздо древнее латыни, т.е. ближе к праиндоевропейским корням.

Кстати, в томах IV-VII «Этимологического словаря славянских языков (праславянский лексический фонд)» под редакцией О.Трубачёва заметно отличие в отношении к русскому языку по сравнению с первыми томами и сближение наших позиций. Русские, древнерусские корни часто совпадают с праславянскими и индоевропейскими. Гораздо чаще встречается критика Фасмера, причём, он называется по фамилии, тогда как в первых томах его обычно маскировали под оборотами речи. Считаю, что это следствие влияния предмета этимологии. Под давлением фактов выявляется правда и отступает ложь. Более глубокое погружение в предмет меняет мировоззрение исследователей. Отдельные статьи ЭССЯ вызывают восхищение.

Фасмер = фальшмахер

Читатели, конечно, заметят, что, начиная с этого тома, употребляю слова «Фасмер» и «фальшмахер» как синонимы, что полностью соответствует положению дел. В словаре Фасмера верные этимологии встречаются настолько редко, что, если б словарь составил совершенно наивный автор, их было бы намного больше по статистике случайных чисел. Угадать можно половину. У Фасмера верные этимологии в лучшем случае одна на сотню, если не на тысячу и эта уникальность является прямым следствием умышленной лжи, умножившей природную глупость фальшмахера, что уже заранее доказано его биографией: умный человек не подрядился бы работать на нацистов, приехав по их вызову в Германию из США в 1939г., когда настоящие учёные ехали в обратном направлении.

О слове дебелый Фасмер пишет: «Связано чередованием с добль, см. до́блий, до́блесть». В статье доблесть он же уверяет: «следует отделять от дебе́лый». Фальшмахер либо запутался, либо рассчитывал на безграничное доверие к «корифею», писания которого никто не станет сопоставлять и проверять критически, чего и не делали до сих пор, во всяком случае, системно.

Умный и объективный автор не мог написать следующее. «Дербе́нь — «изба мельника», дербе́нщик «мельник», вятское, сарапульское. Заимствование, ср. тур.-перс. derbend «горный проход, ущелье», derbendži «страж». Почему бы фальшмахеру не написать, что дербенщик происходит от топонима Дербент, потому что все вятские и сарапульские мельники оттуда, согласно его сведениям? Это было бы гораздо более научно, ибо нет никакого «тур.-перс. derbend «горный проход, ущелье». Derbend – персидское слово, означающее «запор, замок», о чём Фасмер сам пишет в статье Дербент. При чём здесь «изба мельника» по смыслу? При чём «узкий проход»? Фасмер притянул русское слово к «тур.-персидскому» по пустому созвучию, как безграмотный маргинал, потакая личной русофобии настолько, что не смог удержаться от очевидной глупости.  Дерби́ть, дере́бить, деря́бить, дербова́ть, дербу́нить, дербу́жить, дерба́, дербе́нь (мешковина, дербужина), дерба́нить – исконные слова, а для того, чтобы узнать дербень «мельница», вятские мужики сговорились с сарапульскими, снарядили ходоков в неведомую «Тур-Персию»: а не научат ли тамошние «турперсы», как в Вятке и Сарапуле мельников называть? Разумеется, фальшмахер глупо лжёт; разумеется, весь куст исконный. Мельник деребит зерно, поэтому вятские мужики называли его дербенщик, мельницу – дербень. Примитивная личность, излагающая подобные глупости, была членом АН СССР! Толику ума необходимо иметь даже для подтасовок. (См. деребить, дербанить, дербень I, дербень II).

Впрочем, уже после ознакомления в юности с «Восстанием масс» Ортега-и-Гассета для меня перестало быть загадкой следующее обстоятельство. Среди людей, живущих на земле, редко можно встретить дурака. В рабочих бригадах грузчиков, кочегаров, строителей, не говоря о высоко-профессиональных, дураки чрезвычайно редки. Большинство – разумные, смекалистые люди, даже если пьющие. На кафедрах и в институтах, во всяком случае гуманитарных, редко можно встретить умного среди полчищ гладких дураков и дур. Бывают кафедры, факультеты, институты (причём, их большинство), полностью заполненные безнадёжно серой и при этом невероятно агрессивной, убивающей всё живое, плесенью. Бытует заблуждение, будто серая личность, «не хватающая с неба звёзд», но «приятно-скромная» неопасна. На самом деле это самое страшная опасность для науки, более страшная, чем война, чума, безденежье вместе взятые. Плесень размножается невероятно быстро. Стоит одному «не хватающему с неба звёзд», но «приятному» проникнуть на кафедру или в институт, скоро талантливых, умных там не останется. «Приятно-скромный», удобный для руководства, сам выбьется в начальники и начнёт заполнять все вакансии себе подобными, выживая талантливых, как конкурентов и как «неудобных» в общении, ибо талантливый человек не стремиться нравиться всем, особенно руководству. Качественный человек может нравиться одним и не нравиться другим. Качественный человек может быть ненавидим и презираем всеми. Нравиться всем качественный человек не может. По жизни, весьма разнообразной, когда должность преподавателя кафедры или научного сотрудника легко (без сожалений о связях и возможностях, ибо тошно было обретаться среди интригующих тухляков) менялась на физическую работу (и наоборот), пришлось общаться с людьми разными, поэтому отвечаю за свои слова: удельное соотношение умных, талантливых людей среди простых работяг намного выше, чем среди учёных-гуманитариев. Последние в большинстве своём занимаются такой ерундой, что становится их жалко: как можно тратить единственную жизнь на пустобрёхство, от которого никому нет пользы, после которого от тебя на Земле ничего не останется? Производят симулякры, посвятили свои жизни симулякрам и сами – не люди, — симулякры.

Ортега-и-Гассет в начале 20в. провозгласил наступление эры «новых дикарей», которыми являются «узкие специалисты» с профессорскими дипломами. Они полны апломба, но на самом деле они наивные дикари, ибо нельзя быть узким специалистом и одновременно учёным, это несовместимо. Подавляющее большинство публикаций в научных изданиях гуманитарного профиля – наукообразные, искусственно усложнённые по языку компиляции от «узких специалистов», не имеющие никакого смысла. Узкий специалист – это деталь «наукоделательного» конвейера с искажённым «муравьиным» восприятием, а не субъект научной деятельности. Субъектом в данном случае является конвейер, а не его детали. Точно так же субъектом жизнедеятельности является весь муравейник, а не отдельный муравей. Подобная деталь может успешно функционировать только в технической сфере, например, в коллективном проектировании, когда субъектом выступает конструкторское бюро. Они выдают нормальный продукт, потому что критерием истины является практика. Если самолёт неправильно сконструирован, он просто не полетит. В сфере гуманитарных наук о прошлом подобное «приземление», периодическая выверка реальностью невозможна. Установление истины возможно на стыке наук, когда проекции лингвистическая, историческая, палеопсихологическая, диалектико-философская, естественнонаучная и просто здравый смысл сходятся в одной точке, которая и есть «точка истины». Узкие специалисты в гуманитарной сфере давно уже оперируют не сущностями, а теоретическими деривативами, их деятельность зиждется не на реалиях, а на авторитетах, зачастую ложных, как Фасмер. Они настолько оторваны от реальности, что даже не замечают, когда сочиняют или воспроизводят дикие глупости, выдуманные другими узкими специалистами.

Например, дереза у Фасмера это ««растение «Galium aparine, подмаренник цепкий, также облепи́ха». Эти растения принадлежат к разным даже не родам, а семействам. Дереза – семейство паслёновые, подмаренник цепкий – семейство мареновые, облепиха – семейство лоховые. Фальшмахер настолько «хорошо» знает язык, словарь которого составил, что ориентируется в русской языковой среде, как слепой и глухой в чужом доме. А ведь отсюда фальшмахер выводит этимологию. Ещё вопрос: где фактологические правки «академических» издателей словаря Фасмера (ИРЯ п/р Трубачёва)? Или они такие же ботаники, как Фасмер? Какие они зоологи мы уже знаем: Фасмер на голубом глазу уверяет, будто выхухоль – это грызун, а они не поправляют даже в примечаниях (см. выхухоль). Примеров фактологических ошибок в этим. словарях много (см. напр. белка, бек, бурка, вобла, верблюд и т.д.). Многие «академические» этимологии исходят из фактологических ошибок, обусловленных дефицитом общенаучных знаний: типичные проявления обескультуривания узких специалистов до состояния дикости, о котором писал Ортега-и-Гассет.

О слове гармонь Фасмер пишет: «Заимств. из нем. Harmonika или англ. harmonica (инструмент изобретен Бенджамином Франклином в 1762г.) от лат. harmonicus «гармонический»; см. Клюге-Гётце». Франклин изобрёл стеклянные колокольчики на металлическом штыре. Гармоника Франклина не оставила следа в истории музыки, используется крайне редко в оркестровых изысках. Гармонь стала русским народным инструментом. Она имеет такое огромное значение в национальном сознании, что в годы Великой Отечественной войны производство гармоней приравнивалось к производству оружия, они отправлялись на фронт десятками тысяч. Часто солдаты шли в атаки под звуки русской гармони, т.е. этот инструмент вошёл не только в историю музыки, он вошёл в мировую историю. Заслуги русской гармони в победе над самой страшной бедой человечества столь велики, что ей следовало бы поставить памятники в каждом освобождённом городе Европы. И это великое явление перепутать с жалкими колокольчиками Франклина! Первая гармонь появилась в Санкт-Петербурге в 1783г. Её изобрёл гениальный мастеровой, оставшийся неизвестным, Тургенев в одном из романов называет её «фабричной выдумкой». Фасмер спутал русскую гармонь со стеклянными колокольчиками Франклина, а его эпигоны, узкие филологи, послушно повторяют эту глупость. У них кругозора нет, чтобы даже приблизительно представить себе историю гармони, равно как других предметов, которые отражают слова. Предметная действительность не учитывается совершенно этими носителями «филологического идеализма». Прочитав про Франклина, я тотчас понял, что Фасмер заблуждается; почему об этом не догадались лингвисты за полвека? Этимолог обязан иметь широкий кругозор. Он должен исходить из того, что слова – это отражение действительности, а не нечто само по себе сущее. Т.к. заимствования инструмента не было, не приходится говорить о заимствовании названия. Международное слово гармония приходило на ум людям в разных странах. В России оно известно с 18в. Как пишет Черных со ссылкой на Грота, инструмент в нач. 19в. называли гармония. (См. гармонь).

Фасмер пишет о слове гнездо: «Младенов пытается связать слав. gnězdo (с первонач. знач. «сидение в навозе») с гной и s(e)d-. Вайан допускает влияние формы *gnьs- «марать» и пытается связать ě с gnězditi». Справедливости ради надо отметить, что это не версия Фасмера, но она им изложена и она возобладала. Шанский пишет: «Начальный звук г, возможно, возник под воздействием слова гной «помет, навоз» у нашего слова в значении «птичье гнездо», поскольку ярким признаком гнезд (птичьих) является загаженность». Думаю, что филологи видели маловато птичьих гнёзд, ибо неверно о них судят. Автор этих строк в силу изначальной профессии археолога и образа жизни, близкого к земле, видел много гнёзд полевых, лесных птиц, держал голубей, кур, индеек, цесарок. Ни разу не видел загаженного гнезда: в этих заботливо, с огромным трудом и любовью сложенных полостях, царят уют и чистота. Даже у ворон, которые зачастую питаются с помойки, гнёзда ухоженные, потому что птицы регулярно чистят их клювами. Воронята вылетают не обгаженные, а чистые. У хищных птиц бывает беспорядок в гнёздах, пока птенцы обедают добычей родителей, потом кости и перо выбрасываются. Взрослые птицы в гнёзда не гадят, помёт птенцов вымывается дождями; засохший помёт птицы выбрасывают. Такого «яркого признака» как «загаженность» в гнёздах диких птиц нет. То же касается гнёзд домашних питомцев. Это не наука, а уличное «суждение по магазину»: иногда в плохих магазинах, в которых, видимо, отовариваются филологи, бывают грязные куриные яйца, но это происходит от тесноты содержания, а не от природы птиц. На вольном выгуле в просторном птичнике куры всегда чистые, они купаются в песке, старательно чистят перья клювиками и никогда не гадят в гнёзда. Разумеется, нельзя исключать возможность иных загаженных гнёзд (например, когда птица больна), как и загаженность иных людских квартир, но это не системный признак понятия гнездо, равно как понятия «квартира», это исключение из правил. Вообще, птицы, как дикие, так и домашние, намного чистоплотнее многих людей. Напрасно филологи их оклеветали. Здесь проявился типичный порок, который я называю «тихим кафедральным идиотизмом»: страшно далеки филологи от почвы, на которой жили и живут творцы языка; давно замечено, что «лингвистика потеряла язык». Той же «навозной» версии придерживаются Трубачёв и его команда из десятка профессоров ИРЯ, которые смело называют «загаженность птичьего гнезда» «довольно броским признаком». Не могу знать, где им «бросалась в глаза» эта «загаженность»; возможно, специально разводили в своих кабинетах каких-то особых гадких птиц. При этом они используют сногсшибательный своей неожиданностью (в качестве объяснения происхождения русского слова) аргумент: есть «немецкая фамилия Scharnhorst, буквально «загаженное гнездо»  (ЭССЯ, VI,173). Есть украинская фамилия Грязнопупенко, есть русская фамилия Гниломёдов. Они не доказывают, что у всех украинцев грязные пупы, а у русских гнилой мёд; не объясняют происхождение русских слов «пуп» и «мёд» и уж точно никак не объясняют происхождение ни одного немецкого слова. Кстати, Scharnhorst скорее может означать «гадкий род». Это метафора, которую нельзя воспринимать «буквально». Аргументы подобного рода – дико нелепые, запредельно косвенные, — приводятся, когда нечего сказать по существу. Их авторы, безусловно, дикари с профессорскими дипломами по Ортега-и-Гассету, наивные и самоуверенные.

Фасмер пишет: «Глаго́лица – древнейший ст.-слав. алфавит, произведенный из греч. скорописи и приписываемый слав. апостолу Кириллу». «Славянского апостола Кирилла» не было ни среди двенадцати, ни среди семидесяти. Кирилл это вообще мирское имя просветителя, канонизирован он как Константин. В житиях он только под этим именем.  Общекультурный уровень Фасмера таков, что он не отличает просветителя от апостола, путает известные имена, которые нельзя путать специалисту в области истории славянских языков. Издатели полвека не замечают его невежество.

Фасмер пишет: «дублёнка – вид подкладочной ткани» (Мельников, 3,111,278). Из франц. double «двойной», откуда и нем. Doublestoff (Хайзе)». Обратившись к роману Мельникова (Печерского) «В лесах», на который Фасмер дважды сослался, как на источник понятия, мы ожидаемо обнаруживаем, что речь отнюдь не о «подкладочной ткани». Цитирую по ссылкам Фасмера: «Смерклось и вызвездило, когда по скрипучей от завернувшего под вечер морозца дороге к дому Никитишны пара добрых коней подкатила сани с кожаным лучком, с суконным, подбитым мурашкинскою дубленкой, фартуком и с широкими отводами». (Мельников,3,111); «Заблудились мы, почтенный в ваших лесах, — отвечал Патап Максимыч, снимая промёрзшую дубленку и подсаживаясь к огню». (Мельников, 3,278). Село Большое Мурашкино в Нижегородской губернии славилось своими мехами с тех пор, как сюда были сосланы сторонники Марфы Посадницы, которые завезли древнерусские новгородские секреты выделки кож. До революции здесь работали несколько меховых фабрик, в т.ч. поставщики императорского двора, участники всемирных выставок. Меховое производство было настолько обширно, что овчинное сырьё свозилось в Мурашкино со всех краёв России, а также из Казахстана, Средней Азии, Афганистана. В обоих примерах из романа Мельникова (Печерского) речь идёт о мехах. Фартук для саней делали из холста, подбитого мехом, с расчётом, чтобы мех был посередине, тканевые отводы заправлялась под ноги и туловище. Купец Патап Максимыч был одет в меховой полушубок, а не в подкладочную ткань. Никакого отношения  «франц. double «двойной» и нем. Doublestoff» не имеют к русскому дублёнка. Это слово — производное от дубление (традиционный способ выделки кож с использованием коры и листьев дуба). Фасмер в очередной раз продемонстрировал незнание предмета, о котором пишет, а академические редакторы его словаря не в первый раз уличены в слепом, наивном, далёком от науки и знания языка доверии к «авторитету», хотя уверяют, будто «в процессе редактирования устранили большое количество недосмотров Фасмера в ссылках на источники» («От редакции» // Фасмер, 1986,I,С.9). Удивительно качество работы сотрудников Института русского языка над этимологией русских слов: как можно не замечать столь очевидные глупости? В 80-е годы была мода на дублёнки. Надо полагать, «узкие специалисты» ИРЯ дефилировали по зимней Москве, завернувшись в подкладочную ткань и гордо называя своё тряпьё «дублёнками». Возможно, они очень учёные люди, но назвать их умными, к сожалению, не могу ввиду того, что уже полвека переписывают и переиздают словарь Фасмера с неисправленными или хотя бы не отмеченными в комментариях глупостями, называя его «инвариантной ценностью» (выражение Трубачёва). Подобные глупости неисчислимы, буквально на каждой странице, — и переизданы уже четырежды. Четыре раза переиздано с участием академических редакторов лживое насквозь, глупейшее произведение, большинство статей в котором напрашиваются на фельетон! Сакраментальный вопрос: куда смотрят учёные в подкладочной ткани?

Неужели они верят, что слово гоп в пословице «не говори гоп, пока не перепрыгнешь», заимствовано от немецкого hüpfen? Иные глупости Фасмера даже опровергать зазорно. Гоп и в Африке гоп, это первобытный идеофон: гоп / хоп / хап / хоуп… (См. гопак). Неужели они тоже думают, что дурак – это «контаминация» свёклы с дыней? (См. дурак).

В связи с тем, что для Фасмера дублёнка это подкладочная ткань, слова дубить, дубление в его словаре отсутствуют. Не знать эти слова он не мог, ибо они есть во всех толковых словарях, начиная с Даля, пропустить их невозможно. Фальшмахеру так хотелось подвесить исконное русское слово дублёнка на иностранный корень, что он пошёл и на вторую ложь: ложь умолчания.

Фасмер часто «пропускает» слова, которые невозможно подвесить на иностранные корни. Например, пропустив дровни, даёт дрогет (кто знает такое слово?), потому что в нём немецкий корень. Отсутствуют на букву Д слова дата, действительный, действовать, деятель, добро, добыть, довод, дозор, доказать, доканать, доклад, докучать, доскональный, доспех, достигать, достижение, достоверный, достоинство, достойный, достояние, доступ, дерматин, дотла, достать, достаточный, достаток и т.д. (кусты глаголов достать и достигать полностью), досужий, досягать, дотошный, дошлый, драться, дружба, дружить, дубина, дубление, душить…и т.д. Зато есть дакапо, дагликс, дезабилье, декатировать, декокт, демикотон, десперация, джабага, джирим, джумбура, джурапки, дикирий, дойлид, донгус, дородор, драбант, драдедам, драйреп, драшпиль, дректов, дрияква, дрогет, дублюр, дучай, дыгыл, дымсель, дырван, дякло… и т.д. Разумеется, все они – заимствования. Аналогичная ситуация по всему алфавиту. Трубачёв называет дородорщину Фасмера «умением отобрать лексику» (Трубачёв, 1986,С.570). Это и есть «умело отобранная» русская лексика? Мы с узкими специалистами по русскому языку на разных языках говорим.

Кстати, о слове дерматин. В нём греческий корень, но Фасмер его «пропустил», потому что пришлось бы написать, что искусственная кожа – русское изобретение, что Запад в этом деле отстал почти на тридцать лет, что русскими же придумано слово дерматин «подобный коже». (См. дерматин).

Мы с узкими специалистами по русскому языку не только на разных языках говорим, но и среди разных народов живём. Они почему-то позволяют себе недопустимо высокомерное, презрительное отношение к народу, язык которого изучают, как будто это не их родной народ, а некие чужие сумасшедшие. Выше говорилось об ошибке Трубачёва, представившего название Десна балтским. Трубачёв имел право на ошибку. Однако, его мнение – особое; преобладает версия, изложенная в словаре Фасмера, именно её все повторяют: будто славяне перепутали понятия «правый / левый» и ошибочно назвали левый приток Днепра десным, т.е. «правым». «Узкие специалисты» уверяют, что слово верблюд появилось, потому что русские попутали это животное со слоном; слово «слон» появилось, потому что русские попутали это животное со львом; слово боров – потому что попутали свинью с коровой; слово дуб – потому что попутали дуб с елью; слово дыня – потому что попутали дыню с айвой, слово голубь – потому что попутали вначале голубя с лебедем, а потом голубой цвет с жёлтым (см. верблюд, боров, дуб, дыня, голубь). Не справившись с этимологией глагола довлеть, нашли простой до умиления выход: объявили его значение «неправильным». Мол, русские говорят незнамо что… Дипломированные  Винни-пухи: русские понятия – это «неправильный мёд», который делают «неправильные пчёлы». У русского народа нет неправильных понятий, есть неправильные филологи. (См. довлеть).

Это не ошибки, которые допустимы, это недопустимое глумление. Сами они всё попутали и прежде всего – своё место на земле. Кто они такие, чтобы приписывать народу-словотворцу подобные глупости? Что мнят о себе узкие специалисты без ума, совести, родины, чувства меры и языка?

«Лучшие этимологии Фасмера вообще посвящены главным образом именам собственным», — уверяет Трубачёв (1986,С.509). Это феноменально, но на буквы Г и Д почти нет верных этимологий имён собственных, равно как и на буквы А,Б,В. Как правило, неверны этимологии топонимов и гидронимов. Например, Гатчина. «Местность под Ленинградом. От гать», — написал Фасмер. «Название этого небольшого города под Санкт-Петербургом, где любил жить до своего восшествия на российский трон император Павел, даёт основания предположить, что местность там была болотистая, потому что Гатчина восходит к глаголу гатить — «прокладывать дорогу вязанками хвороста», — развил фасмеровскую этимологию Крылов. Фразу «прокладывать дорогу вязанками хвороста» он буквально переписал из статьи Фасмера гать, она некорректна даже там (см. гать). Складывается впечатление, что отечественные авторы видят свою задачу только и исключительно в том, чтобы услужливо поддакивать академику Фальшмахеру, как будто «узких специалистов» только этому на филфаках и учат. Какие болота, какие вязанки? Что за наоборотный ход: «название даёт основание предположить, что местность там была болотистая»? «Почвоведы» Фасмер и Крылов определили ландшафт по названию, исходя из собственной интерпретации, порождённой тихим кафедральным идиотизмом. Может быть, вначале земля, потом название, если уж идти от ландшафта? Не мешало бы местностью поинтересоваться прежде, чем мостить вениками придуманные болота и сажать в них императора. Причём, не одного: Гатчину не только Павел любил, но и Александр III, самый могущественный русский царь (настолько, что не нуждался в союзниках, кроме собственных армии и флота), предпочитал всем другим местам, а у него был выбор. Гатчина расположена на плоскогорье высотой примерно сто метров над уровнем моря, между Ижорскими и Ропшинскими высотами. Моя дача в 20 км. от Гатчины, у нас даже комаров нет, потому что нет болот. Скважины глубиной не менее 30 метров. Подпочвенный грунт – твёрдый, как камень, иссушенный суглинок и известняк, ломом не пробьёшь. Фасмер маргинально придумал этимологию по пустому созвучию. Глупые эпигоны, слепо поклоняясь Великому Брехуну, меняют не только толковые значения русских слов, что встречается на каждом шагу. Они и географию России готовы переписать, лишь бы не отступить от немецких направляющих. Фасмер не только не поинтересовался географией, но не потрудился поинтересоваться исконным названием русского города. Между тем, Гатчина – это переиначенное Хотчино, известное по новгородским писцовым книгам с 1499г. Название может быть от имени владельца (известны древнерусские имена Хотен, Хотин, Хотимир, Хотчен) или комплиментарное от «хотеть» по типу Желанное, Благодатное, Хотино, Уютное, Отрадное и т.д. Место очень красивое, здоровое: высокие хвойные боры, красивые озёра и ручьи, живописные мореные валуны и каменные гряды. Переозвучили русское Хотчино в Гатчина шведы, которые владели этой местностью с 1617г., когда захватили, пользуясь последствиями Смуты, до Северной войны. Неужели и после такой очевидной недобросовестности Фасмера можно воспринимать как учёного?

Версии происхождения личных имён нелепы до анекдотичности. Например, имя Давыд Фасмер объясняет как тюркизм, тогда как очевидно, что это русская обработка ветхозаветного иудейского имени (вызванная, возможно, вторичной палатализацией «по Потебне»: Давид произносится в губно-зубной области, Давыд палатально). По Фасмеру получается, что Давыд и Давид – имена разного происхождения, даже из разных языковых семей, — и эту глупость до сих пор никто не замечал. Выбор редкого Герман при отсутствии массовых имён русских людей можно объяснить только тенденциозностью. Об имени Дарья Фасмер пишет: «сокращение из Дорофе́я». Диву даёшься, как можно так глупить, находясь не в приюте для умалишённых. Таковы «лучшие этимологии Фасмера».

Относительно моего словаря: он не омонимический, в нём только те имена, чьё происхождение до сих пор объяснялось неверно (напр. Глеб, Давыд, Дарья).

Антисемитизм Фасмера, который уже отмечался мной ранее (см. Т.2,С.57,58), проявился и в словаре на буквы Г, Д. Например, слово гвалт в русском, судя по первоисточникам, из идиша. Фасмер этого не признаёт, игнорируя первоисточники. Слово графит является неологизмом немецкого химика Вернера, но Фасмер об этом не пишет, потому что Вернера звали Абрам. Он отказался от немецкого приоритета, лишь бы не упоминать еврейского автора. (См. гвалт, графит).

Подобные факты вскрывают истинную цель работы Фасмера над словарём русского языка. В 30-40-е годы 20в. нацисты, осуществляя программу духовного порабощения народов, организовали составление серии этимологических словарей. Этимологический словарь немецкого языка в нужном нацистам духе составил Клюге-Гётце; словарь романских языков – Гамельшег. Составлением словаря индоевропейских корней занимался в Берлине Покорны, которому НСДАП платила за это стипендию. Этот факт характеризует нацизм как «шкурное» явление. Фашисты охотно сотрудничали с евреями, когда им было выгодно. Антисемитизм был вызван желанием ограбить евреев, а не заключённой в них «расовой нечистотой», миф о которой оправдывал грабёж.  Составление этимологического словаря русского языка было поручено Фасмеру, который для этого был в 1939г. приглашён из Америки, получил целый Институт славистики и группу эсэсовских помощников для обеспечения «научной деятельности» в концлагерях со славянскими пленными.

В ходе работы над Т.3 мной замечена и выделена самая, пожалуй, важная ошибка Фасмера, относящаяся ко всей лексике. Этимология русского слова, за исключением новых заимствований, должна начинаться с обращения к древнерусскому словарю, чего Фасмер почти никогда не делает, поэтому почти все его этимологии подложны. Фальшмахер, по сути дела, игнорирует древнерусский язык, подставляя вместо него иностранный старославянский.  Этот язык, называемый также «староболгарский», «старомакедонский», «язык салоникских славян» является языком славян-мигрантов на Балканы с европейского севера, из области праславянского языка, прямым наследником которого является древнерусский. (Кстати, Сербия до 12в. называлась Расия). Старославянский испытал огромное влияние средне-греческого, особенно в части фонации, например, в педалировании гласной –о-. Он утратил звучность (ц,ч > щ). Он засорён заимствованной лексикой из средне-греческого (византийского), готского, латинской вульгаты, тюркского булгарского. В нём развилось неполногласие; древнерусские полногласные формы, как правило, продолжают древнее полногласие (напр. дерево / древо, голос / глас, голова / глава и т.д.). Он утратил многие исконные славянские лексемы и морфы, например, не осталось никаких следов слов дно, дорога, дразнить, доспех, драка, драться. Смысловых утрат много, специально до сих пор не выписывал, начну со следующего тома, потому что утрата славянского контента является, как стало понятно, системным пороком старославянского языка. Это язык славян, почти никогда не имевших независимости, кроме эпизодической и относительной. Ими почти всегда кто-то владел, навязывая свой язык, религию, культуру.

Самое печальное заключается в том, что письменное старославянское наследие мизерабельно. Сохранилась только одна большая рукопись: часть мартовских Миней 11в. (т.н. Супрасльская рукопись, найденная на территории Российской империи). На неё и даётся большинство ссылок. Если б не Супрасльская рукопись, тему «старославянский язык» пришлось бы закрывать. Древнерусское письменное наследие огромно, именно поэтому Фасмер его игнорирует. Обращение к древнерусскому словарю выявляет исконность большинства русских слов, а этого фальшмахеру не надо. Многие слова, которые есть в древнерусских нарративах, в старославянских отсутствуют, что позволяет Фасмеру объявлять их заимствованными из германских и иных языков вопреки объективным фактам, когда на древнерусском слово записано на несколько веков раньше, чем на каком-либо германском языке. Например, слово дума в древнерусских нарративах засвидетельствовано в 10-11вв., что подразумевает дописьменную историю этого слова в славянстве. Немецкие лингвисты объявили его заимствованным «из герм.» в 13в., игнорируя древнерусский словарь! Это не единичный случай, это массовое явление.

Надо ли говорить, что отечественные авторы этимологических словарей следуют дорогой, проложенной Фасмером, при этом у них наблюдается шизофреническое раздвоение. С одной стороны, они, вслед за фальшмахером, подсовывают в качестве базы русского языка не древнерусский, а старославянский. С другой стороны, необдуманно употребляют выражение «заимствовано из старославянского», в котором старославянский язык предстаёт в качестве иностранного.

Большинство повторяют за Фасмером, будто русское двор «лица, окружающие монарха» — калька немецкого Hof 18в. Выражение княжь дворъ в древнерусском – с докирилловских времён, судя по фиксациям в самых первых рукописях (в ПВЛ под 996г. и далее). Слово дворяне как окружение князя в рукописях с 12в. (впервые в описании убийства Андрея Боголюбского «дворяне его»). Синонимично употреблялись в Древней Руси: дворьникъ, дворьскый, дворьный, дворечьскый, дворьчанин, дворянин что отражает внутреннюю работу по формообразованию. (Срезневский, I,645,646). Нет никаких оснований считать двор заимствованием или калькой с какого угодно языка, тем более – столь поздней. В русском слова двор, дворянин были уже тогда, когда немецкого языка не существовало и не было даже в проекте (начал быть с перевода Лютером Библии на древне-верхненемецкий язык в 16в.). Хронологически невозможна калька Hof > двор, а вот обратная калька весьма вероятна. (См. двор II, дворянин).

Не обращаясь к древнерусскому словарю, академик Фальшмахер смело производит имя былинного героя Дюка Степановича «из индю́к «индиец». Прежде, чем выдвигать столь экзотическую версию, следовало поискать это слово с таким значением в древнерусском словаре. Это очередная маргинальная выдумка нацистского прохвоста, выдающего себя за учёного, ибо не было такого слова в древнерусском. Слово индюк впервые засвидетельствовано в 1847г. в значении «самец индейки», до того самца индейки называли индей. И даже это слово является поздним, засвидетельствованным в нач.19в. Совершенно другой исток у этого имени. (См. Дюк).

После анализа нескольких тысяч статей Фасмера у меня сложилось впечатление, что у него вообще не было древнерусского словаря Срезневского, ввиду отсутствия ссылок. И вдруг: грош «…В зап.-русск. и галицийских текстах с XIVв.; см. Срезн. I,598. Через польск. grosz из стар. нем. Grosch, Groschen, распространившегося благодаря богемской имперской канцелярии и восходящего к лат. (dēnarius) grossus; см. Бернекер, Клюге-Гётце». В самом деле, впервые в 1351г., в грамоте, согласно которой некий «пан Вацлав» дал «грошѣвского срѣбра», причём, цитата именно на той странице древнерусского словаря Срезневского, на которую указал Фасмер! Это невероятно! Оказывается, у фальшмахера он был и даже был читаем! Древнерусский словарь подтверждает версию заимствования, — и Фасмер не преминул этим воспользоваться. В других случаях он его читал и тут же «забывал», потому что сведения древнерусского словаря фальшмахера не устраивали.

Фасмер специально занимался словом грамота, исследовал его ещё в 1909г. в книге «Греко-славянские этюды», публиковал развёрнутые статьи в научных изданиях. И при этом ни разу не заглянул в древнерусский словарь! Если б Фасмер был учёным, он узнал бы, что слово грамота в древнерусском языке не с XIVв., а гораздо раньше, с дописьменных на кириллице времён, судя по тому, что в первых кириллических рукописях представлено в уже разработанных и переосмысленных формах. В ПВЛ под 897г. оно употреблено уже не в греческом значении «письмена, начертания», а в переработанном, уже чисто русском значении «письменность» («грамота в Руси и в Болгарехъ Дунаискы»). Во время Мономаха это слово уже во всех мыслимых значениях, которых было больше, чем ныне: письменность, письмена, чья-то азбука, знание правил, письмо, официальная бумага (указ), письменный договор. Огромный куст, отражённый в десятках, если не сотнях источников: грамотеи, грамотикъ, грамотикия, грамотица, грамотичьныи, грамотъникъ, грамотъныи  (Срезневский, I,578-584). В исторической науке (а этимология – наука историческая) неумение работать с первоисточниками или их искажение ставит на исследователе крест. Кстати, на старославянском языке слово грамота – только в одном источнике 13в., нет куста, что заставляет подозревать заимствование из древнерусского (ССЯ в 4тт.,I,433). Считается, что грамота пришла на Русь из Болгарии и Моравии на старославянском языке, а в нём самом это слово, возможно, из древнерусского!

О заимствованиях из греческого, латинского Фасмер на автомате пишет: «через…», называя какой-либо западно-европейский язык, чаще всего немецкий. Это почти всегда ничем не подтверждаемые, т.е. маргинальные тезисы. На самом деле, древние заимствования из греческого раньше входили в старославянский и древнерусский, чем в западные языки, которые формировались под латинским, а не греко-византийским влиянием. В то время, когда русский язык массово обогатился эллинизмами, немецкого языка ещё не существовало. В древнерусский период в монастырях греческий и латинский изучались на профессиональном уровне, т.к. с них переводили. Десятки тысяч текстов перевели древнерусские монахи! Тысячи терминов внедрили. Например, слово «план» считается заимствованием 18в. из Западной Европы. Но вот в древнерусском тексте 11в. находим: «Не зѣло дальное планение суще» — «Не очень дальнее планирование действительно» (Срезневский, I,626). Массовое «любительское» увлечение образованных русских древними языками началось в 15в.: после появления доктрины «Москва – третий Рим» к ним обращались, как к «наследию предков». Начали массово усваиваться латинизмы, в большинстве прямо из латинского, как показывает пословный анализ.

Необходимо учесть социально-психологический фактор, а именно невероятную гордость русских за свой народ и его достижения, вплоть до гипертрофированного самомнения, которое порой доводило Петра I до бешенства. Западные языки не только не котировались, их сторонились, как скверны. Прорубь в Европу Пётр I прорубил, преодолевая мощное сопротивление, т.к. русские ставили себя выше европейцев, считая себя хранителями древнего величия, Россию «Третьим Римом», называя её «Святая Русь», всё немецкое считали паскудным, «басурманским», презирали, в т.ч. язык и всю немецкую лексику, о заимствовании которой не могло быть и речи. Русские допетровской поры обогащали язык заимствованиями из греческого, латинского, но не из западных языков. Это сейчас открываются и работают заведения типа «Европейский университет», «Американский университет», «Французский институт», «Немецкий учебный центр» и т.д. В допетровской Руси организаторы подобных заведений окончили бы жизнь на дыбе и плахе. Фактический правитель страны при Софье, её фаворит князь Василий Голицын облачался в «немецкое платье» тайком, а слухи о том, что он «западник» немало способствовали падению Софьи.

В 17-18вв. в Киеве и в Москве работали высшие учебные заведения, чью ориентацию раскрывает название московской «Славяно-греко-латинской академии». Киево-Могилянская, послужившая образцом для московской, тоже была по сути «Славяно-греко-латинской». Они проделали огромную переводческую работу. В 18-19вв. греческий и латынь были главными предметами классического образования. Даже люди, учившиеся «понемногу и как-нибудь», знали латинский язык настолько, что читали оригинальные тексты, знали наизусть стихи (вспомним пушкинского Онегина). Латинский был основным предметом в гимназиях, обязательным в домашнем обучении, студенты и преподаватели университетов знали его в совершенстве. Без хорошего знания латыни невозможно было получить аттестат гимназии, а без отличного знания — поступить в университет. Выпускники университетов знали латынь на уровне природных носителей, могли развивать его, придумывая новые латинизмы. В русском в 19в. появилось много латинизмов непосредственно из латинского. Латинский суффикс –изм стал одним из наиболее «работающих» в русском языке.  Уже более двух веков с помощью данного суффикса русские производят не только новые социальные, естественнонаучные, технические термины, но и активно используют в быту, образуя собирательные имена на базе не только иностранных, но и исконных корней («уклонизм», «бабизм», «вещизм», «пофигизм», «пригласизм», «угостизм» и т.д.).

Знаковое слово гуманизм — это латинизм, которого в латинском не было. Фасмер «этимологизировал» его так: «Из нем.-лат. humanismus, введенного Г.Фогтом (1859г.); см. Клюге-Гётце». (Фасмер). «Г.Фогт», скорее всего, опечатка Фасмера или издателей. Известен философ Карл Фогт, кто такой «Г.Фогт», не знаю. Слово гуманист засвидетельствовано в русском в 1803г. (К.Фогт тогда ещё не родился), гуманизм – в 1838г.. Во французском языке оно известно лишь с 70-х годов 19в., в немецком – с 1859г. Учитывая открытость и полиглотизм русских публицистов, многие из которых жили в Европе годами, а то и всю жизнь, можно предположить (по хронологии так и выходит), что термин гуманизм – это русское образование на базе латинского humanus, humanum, воспринятое в Европе от русских публицистов, например, Бакунина (в письме к которому Белинский применил термин гуманность в 1841г.) или Герцена. Фразу Сенеки «errare humanum est» («человеку свойственно ошибаться») знал каждый школяр, т.к. в программу входило заучивание сотен латинских фраз. Герцен был другом и единомышленником К.Фогта. Оба – пошлые вульгарные материалисты. Фогт уверял, будто мозг выделяет мысли так же, как печень желчь и ввёл глупейшее понятие «человек произошёл от обезьяны», которое увело науку антропологию, до сих пор являющуюся служанкой дурной философии, со стези разума в африканские дебри, где антропологи безнадёжно запутались. Герцен дружил, общался, переписывался с Фогтом, что само по себе дискредитирует Герцена, даже без учёта его русофобской деятельности.

Почти все заимствования из западно-европейских языков фальшмахер проводит «через немецкий» или пишет «из нем.», «из герм.». Это тоже всегда априорно и почти всегда неверно (см. напр. гамма, гений, генеральша, герань, герб, гербарий, гигант, гиацинт, гильза, глобус, гобелен, гобоист, гобой, гравёр, гранат, грандиозный, графика…и т.д.: сотни слов). Период массовых заимствований из германских языков примерно совпадает с правлением Петра I, это были, в основном, милитаризмы, преимущественно военно-морские, а также технические термины. Анализ слов на А-Д показал, что преобладают заимствования из голландского, а не немецкого, что неудивительно, т.к. Пётр учился в Голландии (даже знаменитое «мин херц» — это по-голландски, а не по-немецки). При Елизавете, пришедшей к власти, благодаря недовольству «засильем немцев» при Бироне, началось искоренение «неметчины» во всех её проявлениях, сформировалось негативное отношение к немецкому языку при дворе. Екатерина II, бывшая с детства франкофонкой, немецкий язык не любила, знала хуже, чем французский и русский, даже с немецкими лингвистами братьями Гримм переписывалась по-французски. Начиная с её правления, русское дворянство стало франкофонным. В 19в. русские ездили в Европу, что означало в Париж, на Лазурный берег, в Италию. Через скучную Германию, которую Гейне называл «сонной страной», как правило, проезжали без задержек и даже на постоялых дворах общались по-французски, который был лингва-франко в Европе. Заимствования второй половины 18в. и 19в., в основном, из французского и итальянского.

О слове декларация Фасмер пишет: «Через польск. deklaracja или нем. Deklaration из лат. dēclārātiō; напротив, декларасио́н «объяснение в любви» (XVIII в., Мельников) из франц. déclaration». Значение «объяснение в любви» в толковых словарях не отмечено (см. напр. Даль, 1880,I,438 и др.). В любовной лексике используются иносказания, например, девушка может назвать в шутку признание парня «манифестом», но это не значит, что «манифест» — это признание в любви. Метафору в художественном произведении академик Фальшмахер принял за чистую монету, что само по себе смешно, характеризует уровень его знакомства с русским языком, а также интеллекта. В России живо интересовались событиями французской революции, в т.ч. провозглашением главного манифеста: «Декларации прав человека и гражданина». Отсюда это слово во всех языках, в т.ч. в русском. Кстати, в немецком Deklaration употребляется редко, чаще Erklärung.

О слово депеша Фасмер пишет: «через нем. Depesche из франц. dépêche. Последнее – начиная с эпохи Наполеона I как обозначение донесений по сигнальной почте…». Ложь. В России слово – с того времени, когда Наполеон ещё не знал французского, а, возможно, ещё и не родился: с сер. 18в., именно в том значении, что и сейчас. Извращать историю слова Фасмеру понадобилось ввиду того, что в немецком оно появилось позже, чем в русском.

Надо ли говорить, что Фасмер не признаёт заимствований в немецком из русского и других славянских языков. Преображенский пишет: «Нем. dudelsack волынка, dudeln дудить заимствованы из слав.». Фасмер всегда приводит мнение Преображенского, когда тот называет русское слово заимствованным из германских языков. Это очень выигрышно: мол, русские сами так считают. А вот в данном случае немецкий лингвист либо не заметил статью дуда в словаре Преображенского, либо не знал немецких слов, которые знал московский учитель русской словесности.

В томах 1,2 уже давалась «объективка» о личных качествах Фасмера, которые выдают его поступки. Например, он уже в 1933г., сразу после прихода Гитлера к власти, послал в петербургскую кирху запрос о подтверждении своего «арийского происхождения», чем погубил младшего брата. Дальнейшая работа над словарём открывает новые страницы биографии этого подлого человека. Оказывается, он был к тому же лицемерный перевертень. Как иначе можно назвать человека, отказавшегося ради более успешной карьеры от имени и отчества? Если б не русская революция, мы могли бы иметь не хватающего с неба звёзд, но довольно добросовестного лингвиста «Максима Романовича Фасмера», как он называл себя, будучи подданным Романовых. Это при том, что отец назвал его Макс Юлиус Фридрих, а сам был Рихард. Младший брат лингвиста честно звался Рихард Рихардович. «Максим Романович», русифицировавший себя, в нач. 20в. выпустил в Петербурге «Греко-славянские этюды», — довольно объективную (с ошибками, но честную) работу, без прогерманской идеологии (1909г.). Впоследствии он её пересказывал уже с антиславянскими правками (см. напр. волколак, деспот).

…9 февраля 2022г. в своей вечерней программе журналист Соловьёв возмутился засорённостью иностранной лексикой, в частности, употреблением слова «парламент» вместо «дума». Присутствующие, среди которых были трое учёных со степенями, известный кинорежиссёр, депутат Госдумы, горячо его поддержали. Американский политолог Злобин под шумок заглянул в Интернет и объявил: «Дума – слово греческое». И все сникли. В подсознании образованных людей в России прочно «сидит» фальшмахерская «наука», будто в русском языке почти нет исконных слов, особенно в культурологической сфере. Между тем, этимологическая ситуация с этим словом ещё хуже: фальшмахеры, включая Фасмера, уверяют, будто дума заимствовано у германцев! Или из греческого, но через германцев, хотя дума – исконное русское слово. (См. дума).

Отдельные замечания

Языковое мышление народа на редкость стабильно. Семы (смысловые единицы) рекапитулируются через века. Так, в 20в. появилось слово воображала согласно семантическому коду, заложенному в древнерусском. В нач. 20в. возродилось древнерусское значение глагола довлеть. В кон. 20в. стал употребляться в древнерусском значении глагол грузиться («брать на себя ответственность, задумываться о чём-то»). Возродилось прилагательное голимый «пустой, никчёмный». Этих значений не было в языке Пушкина, Толстого, Достоевского, Чехова, но есть в древнерусском и в современном русском. «Не грузись ты!» — этот совет одинаково поняли бы древнерусский и современный парень, а лицеист 19в. не понял бы или понял бы по-другому. То же касается выражения «голимая еда». Русский язык действительно могуч, он возрождает себя, как Феникс. Языковой код выявляет себя через века.

Через язык мы постигаем уровень мышления и знаний о природе, который был, как выясняется, довольно высок уже у первобытных славян. Авторы словарей рассматривают гнездо дробить, дробь, дроба́, дробный, предлагая в качестве словарных разные формы и даже отдельные этимологии, что суть нонсенс. Проблема в семантике: «узкие специалисты» не могут осознать как дроба «барда, дрожжевая гуща» может быть связана с дробь и глаголом дробить. На самом деле противоречия нет, т.к. барда, дрожжи являются скопищем микроорганизмов, что осознавали уже первобытные индоевропейцы. Все первобытные люди с незапамятных времён занимались настаиванием алкогольных напитков на базе самых разных продуктов: зерновых, плодов и ягод, какао, молока. Напитки, применяемые для психоделических ритуалов, сыграли огромную роль в формировании сознания. «Труд сделал человека» — это глупый фейк, а вот выражение «алкоголь и наркотики сделали человека» имеет прямое отношение к реальному ходу вещей. Это не главный, но важнейший сопутствующий фактор. (Главным была страстная любовь, — см. Тен, 2019, «Человек безумный…»). Все напитки, которые первобытные люди делали специально, были алкогольными и (или) нарокотическими. («Морсиков», «компотиков» не делали; безалкогольными были только природные напитки). Первобытные люди придавали им такое значение, что обожествляли (напр. сома, вино). Они наблюдали осадки и понимали, что это живое. У них хватало ума понять, что это не единый организм, т.к. осадком можно было делиться. Если живое, но не организм, следовательно, скопище живых существ. По сути дела, слово дроба́ означает, что уже у первобытных славян было представление о микробах. Буквально дроба означает «скопление мелких». (См. дроба).

В Древней Руси бытовало слово делва «лодка, бочка», эвристичное в контексте сказки Пушкина о царе Салтане и князе Гвидоне, если допустить возможность использования древними русскими больших бочек с плотно закрывающимися люками в качестве безопасных лодок-капсул для сплава по течениям, в т.ч. морским. Их могли использовать для погружения (легенда о Садко), а также в качестве спасательных капсул на кораблях, особенно при плавании в Студёном море. В последнем качестве использовали наверняка, потому что при крушении в Ледовитом океане, например, при плавании на Грумант, иначе спастись невозможно. Бочка-капсула с запасом еды, сухой одежды, вёслами обеспечивала спасение, особенно при крушении недалеко от берега. Очень интересная информация. Получается, что спасательная капсула – древнерусское изобретение, продиктованное той же необходимостью спасения в студёном море, что и изобретение другого северного народа. Имею в виду эскимосскую капсулу-каяк. Это открытие объясняет, почему древние русские не боялись ходить далеко в Ледовитый океан. Западные европейцы добрались до Груманта (Шпицбергена) только в 18в. Кстати, название Грумант – русское, вопреки Фасмеру.

Этимологи, исследователи имён, фольклора дружно считают имя Додон заимствованным из французского или итальянского сказаний 15в., где упоминается некий «Бэв из Антона», у которого был отец «Додо». В древнерусский словарь, видимо, никто не заглядывал, потому что то, что изложу сейчас, это открытие: в древнерусском имя Додон на полтысячелетия раньше, чем во французском, итальянском. Автор 11в. осуждает культ «Додонского дуба» («Додонскаго дябоу блядение») (Срезневский, I,741). Отсюда открывается целое поле будущих исследований, которые должны установить, был ли «Додонский дуб» отдельным примечательным деревом, которому поклонялись, или Додон – это имя «древесного» бога младшего пантеона уровня домовых, леших, которому ставились идолы, откуда русское диалектное дадон «неуклюжий человек». Дубъ, доубъ, дябъ в древнерусском не только дуб, но и дерево вообще. «Додонский дябъ» мог быть отдельным великим идолом из дерева, подобным Шигирскому.

Несколько слов относительно сказки о Бове-королевиче, Вове-королевиче, Баве-каралевиче, которую принято считать заимствованной славянами. Во-первых, она – явление славянского, а не западно-европейского фольклора; эту историю рассказывали восточные, южные, западные славяне, но не французы и итальянцы. В качестве явления западного фольклора она не засвидетельствована. Во-вторых, имена четырёх главных персонажей – Бова (Вова), Додон, Милитриса (злая мачеха, ср. южно-славянское имя Милица), Дружевна (принцесса, возлюбленная Бовы) – славянские. Неславянским считалось имя Додон, но после нашего открытия этот вопрос снимается. Имена противников Бовы, наоборот, неславянские: Маркобрун и Лукопер. Кроме того, в сказании фигурируют тюркские имена Полкан (получеловек-полусобака, направленный врагами Бовы против него, но перешедший на его сторону), Салтан, Зензивий (иноземные цари). Мировоззренческую основу сюжета, очень мощную, наряду с лирической, составляет мотив борьбы православного Бовы с латинством и «верой Ахмета» (Мехмета, Магомета?). Не могло такое сказание родиться в среде «латинства». Оно родилось в период «крестовых походов» латинян против славян, которые вынуждены были в той или иной степени вступить в союз со своими бывшими извечными врагами тюрками, сохранив веру (стратегическая линия Александра Невского вызрела в народном сознании!). Т.о. Дадон, Додон – исконное имя, из ведического славянского пантеона. Имена Бэв и Додо суть славянизмы в старофранцузском языке, в котором было очень много славянизмов. Словами со славянскими корнями являются «французские» галантный, галиматья, гараж, грипп и т.д. (см.). Слово дебаты заимствовано из французского, но там оно славянизм: праславянское *debati, откуда чешское debati «бить, хлестать», русское дябать «ломать». (ЭССЯ IV,225). В древнерусском было дѣбити, удѣбити. (Срезневский, I,780). Ввиду этих позиций французское débat предстаёт как древнее заимствование у славян. Об этом говорит в том числе несвойственное французскому ударение. Это слово с праславянским корнем *bat, который также в словах баталия, баталка, батальон, батарея, батог, батон и т.д.

Словарь дополняет образ императора-новатора Петра I как автора новых слов. С большой вероятностью им придуманы слова губерния, дезертир, денщик, дивизия (см.). О последнем – особый разговор. Фасмер пишет: «начиная с Петра I; см. Смирнов. Судя по ударению, вероятно, через польск. dywizja из лат. dīvīsiō «разделение»; см. Преобр.». Ссылка некорректна, Преображенский пишет другое: «из французского division». Черных пишет: «Возможно, что в качестве военного термина слово дивизия в русском языке (на латинской основе) появилось раньше, чем на Западе, но прилагательное дивизионный несомненно восходит к франц. division». История слова дивизия такова. При Петре было заимствовано флотское дивизион кораблей. Во Франции такая организация флота с 17в. Отец Петра и он сам посылали посольства во все сильные страны, основной целью которых было выведывание военной организации и вооружений (напр. в Англии выведали, и царь Алексей ввёл подразделения бомбометателей, см. гренадер; у шведов переняли патрон, см. гильза). Пётр лично в ходе визитов в другие страны (в т.ч. во Францию) пристально изучал организацию и вооружение войск. Ввиду этих фактов истории и языка, прямое заимствование из латинского (в котором, кстати, не было милитаризма дивизион) невероятно. Особенно невероятно то, что пишет фальшмахер: будто поляки образовали слово dywizja «из лат. dīvīsiō», а русские позаимствовали. Возникает вопрос: в каком уголке Земли Фасмер нашёл польские дивизии до Петра I? «Обращает на себя внимание преувеличение роли и значения немецкого языка, а из славянских – польского в развитии словарного состава общерусского языка…» (Черных о Фасмере, Т.1,С.11). Всё продумано: Польша находится между Германией и Россией. Лексику умных немцев глупые русские заимствовали через полу-умных поляков (полу-умных, потому что они полу-западные; польские националисты именно так позиционируют свой этнос, если отбросить словесную шелуху).

В ходе Северной войны, изменив  дивизион > дивизия, русские создали первые в мире 3 армейские дивизии, в каждой по 2-3 бригады, в бригадах по 2–3 полка. Это деление было закреплено в «Уставе воинском» 1716г., впервые в мире. До того соединения полков и бригад назывались генеральства. Скорее всего, автором слова дивизия является русский император лично (если нет, то кто-то из приближённых). В европейских армиях дивизии начали создаваться в 1 пол. 19в. по российскому образцу. В польском заимствовано из русского, т.к. в Польше русские власти тоже учреждали дивизии согласно русскому Уставу. Статья Фасмера — типичный пример безответственного и тенденциозного подхода: лишь бы скрыть русское авторство, для чего даже явно абсурдная «польская» версия подойдёт. Вопрос идеологически важный: оказывается, организация вермахта заимствована в России, т.к. в вермахте именно дивизия была основным тактическим формированием. Обычно Фасмер все заимствования из западных языков проводит «через немецкий», но здесь он этого не пишет, т.к. в немецкой армии дивизии появились на полтора века позже, чем в России, в кон.19в., до того были «корпуса» и «инспекции». Причём, дивизии были организованы по российскому уставному образцу: по две бригады, в каждой по два полка. Фасмер нашёл подлый способ не допустить русский приоритет в столь важном вопросе: «через польский», хотя это всё равно, что «через эфиопский», — равный уровень правдоподобия и дал при этом подмётную ссылку на русского автора Преображенского. Т.о., фр. флотское division > рус. флотское дивизион > армейское дивизия. Во всех языках дивизия — из русского.

Словарь раскрывает важные социальные параметры. Интересно, что значение «прохаживаться без дела» у древнего глагола гулять, ныне являющееся основным, появилось поздно (Впервые в словаре Поликарпова 1704г.). До этого у русских не было нужды в таком понятии. «Прохаживаться без дела» в старой Руси было невозможно, немыслимо. Все люди от холопа до царя трудились или отдыхали или молились. Ещё при царе Алексее Михайловиче праздно прохаживающегося по улицам человека потащили бы в губную избу по подозрению в воровском соглядатайстве. Царь сам трудился больше всех; его день занимали дела и молитвенный труд. Праздно прохаживающаяся женщина – это что-то сверхъестественное, как инопланетянка; даже блудницы сидели по домам. Все гулящие люди (не имеющие своего угла) по определению считались преступниками, на них устраивались облавы (роман Чапыгина «Гулящие люди»). Отловленными заселяли Сибирь. В Европе было не то же самое, было намного жёстче. Вспомним английский закон о бродяжничестве 1547г.: клеймение, каторга, с 1834г. т.н. «работные дома» (тюрьмы с эксплуатацией) – и так до 1941г. Жестокая эксплуатация с избиениями (при этом в работных домах были сосредоточены вредные производства, например, анилиновые красильни, где работали в т.ч. дети), килограмм хлеба и полкило картофеля в неделю (не более, чем рацион блокадного Ленинграда). Фактически английские «джентльмены» организовали медленное, садистическое убийство сотен тысяч, если не миллионов невинных людей, многие из которых мечтали устроиться на оплачиваемую работу, но этой возможности им не давали. По масштабам это был геноцид собственного народа, за который Англия обязана ответить перед мировым сообществом и повиниться. Их «работные дома» были не более гуманны, чем фашистские концлагеря. В США в отдельных штатах законы о бродяжничестве не отменены до сих пор. В Канаде это формально уголовное преступление, правда, закон применяется, в основном, в отношении настоящих преступников: облегчает их задержание. В России 18-19вв. бродяг не преследовали, им подавали милостыню, строили для них «странноприимные дома» и больницы. В дореволюционной России абсолютно все больницы — это больницы для бедных, построенные на средства благотворителей. Все до одной; богатых доктора лечили дома. Эти прекрасные здания используются до сих пор.

Закон СССР о тунеядстве отнюдь не являлся антигуманным исключением, как его представляют ныне, он был гораздо более гуманен, нежели соответствующие западные законы того времени, т.к. всем нетрудоспособным назначалась пенсия, трудоспособным предоставлялась оплачиваемая работа и даже, в случае необходимости, жильё; наказывали только тех, кто принципиально отказывался работать. В Конституции была закреплена обязанность трудиться, но было закреплено и право человека на труд, сочетанное с обязанностью государства обеспечить это право. В западных странах никогда и нигде не было такого конституционного права, которое, как мы сейчас понимаем, дорогого стоит. Ради работы люди уезжают от семей за тысячи километров, живут в жутких условиях где попало, плохо питаются. Советская власть обеспечивала работой рядом с домом, либо строила дома рядом с заводами. При этом устраиваться официально в СССР не было необходимости, достаточно было иметь трудовой источник доходов, с которых, кстати, не взимали налогов. В городе, где я родился и вырос, один человек ежегодно получал бесплатно участок земли на окраине, строил за лето дом, осенью продавал, зиму отдыхал. Его никто не привлекал за тунеядство, все уважали многодетного труженика Аушева. В современной России подобный образ жизни невозможен: участок не получишь, хотя земля пустует, чиновники задавят поборами и налогами. Много было таких, кто подряжался работать без оформления, кто держал животных, шил, занимался ремонтом техники и т.д. Известный антисоветскими (а теперь ещё и русофобскими) убеждениями либеральный публицист Анатолий Стреляный, — даже он, — вынужден был признать в одной из статей, что «в СССР был самый свободный в мире труд».

Советский закон был направлен против тунеядства, требование обязательного оформления в нём отсутствовало. При этом было много лазеек, можно было оформиться на работу, но фактически даже не ходить на неё. Веллер в Ленинграде 60-х так и поступил, в его «трудовую книжку» записывался стаж, а Веллер занимался свободной литературной деятельностью. У меня самого были подобные эпизоды в жизни. По личному опыту знаю, что власти не занимались отслеживанием и наказанием таких уклонистов, об этом можно было говорить, не таясь.

Англия перемолола многие тысячи несчастных и считается «демократией с давними традициями». СССР и Россия оказались ославлены в связи с одним «делом Бродского». Бродский в том же городе в то же время принципиально отказывался оформиться на работу, не смог предъявить суду доказательства того, что он имеет достаточные трудовые доходы, за что и поплатился. В большей степени виноват не суд, который не мог поступить иначе, как по закону (хотя, конечно, судья попалась на редкость дремучая), а поэты и писатели Ленинграда, которые сочувствовали «нашему рыжему» на словах, но не принимали в Союз писателей, что сразу бы сняло все проблемы. Бродский не являлся антисоветчиком и русофобом. Он был подлинным патриотом, автором лучшей оды Жукову, апологетом русской культуры. На «клеветников России» он ополчался порой похлеще Пушкина. Вынужденно уехав за рубеж, Бродский ни разу не плюнул в сторону родной страны, в отличие от большинства пишущих эмигрантов. Его приёму в творческий союз ничто не препятствовало, включая национальность: в Союзе писателей евреи не были редкостью отнюдь. Не приняли, не помогли, а после того, как Бродский стал Нобелевским лауреатом, оказалось, что все писатели Ленинграда его личные друзья и горячие поклонники, все давно знали, что он гений поэзии, все белые и пушистые, а виновата советская власть, на которую писатели вылили море грязи в связи с «делом Бродского». На весь мир ославили Россию. Не исключено, что некоторые окололитературные люди невзлюбили Бродского именно за патриотизм. Основанием для привлечения Бродского к суду стал фельетон Лернера, согласованный, по некоторым данным, с руководством Союза писателей. После этой публикации органы не могли не возбудить дело, т.к. согласно закону по факту публикации они обязаны были это сделать. До этого фельетона Бродский спокойно жил на средства родителей и редкие литературные заработки, власти его не тревожили.