О необходимости понятия «Древнерусская империя»
19 марта 2024 года я испытал очередной удар от филологов. В интеллектуальной программе Игоря Волгина «Игра в бисер» обсуждалось «Слово о полку Игореве». Одна из участниц, преподаватель, заявила, что «Слово…» написано на старославянском языке и её никто из участников не поправил, хотя там были доктора филологических наук, посвятившие жизнь изучению этого древнерусского памятника. Это их так научили? Это они так учат?!… Филологи-русисты, специалисты по древности, не знают, что древнерусский и старославянский, называемый также «староболгарский», «старомакедонский», – это разные языки?!…
Апофеозом типичного филологического биполярного расстройства в этимологических словарях является фраза «…не является иностранным заимствованием, пришло в древнерусский язык из старославянского». (Семёнов о слове издревле).
Балканские славяне и древние русские говорили на разных языках. В становлении письменного древнерусского языка значение старославянского преувеличено. Азбуку придумали Кирилл и Мефодий. Алфавит был не «болгарской», а «славянский», подходил ко всем славянским языкам. Русь приняла христианство во время правления императора Василия II по прозвищу «Болгаробойца». Князь Владимир женился на сестре императора, который разбил болгарское войско и ослепил выживших 15 тыс. человек. С тех пор и доныне Болгария лишена какого-либо влияния. После принятия христианства из Византии, а не из Болгарии, на Русь хлынули миссионеры из Византии же, а не из Болгарии. Они являлись носителями средневекового греческого и такой же латыни, а староболгарский язык не знали. Они были не настолько сумасшедшие, чтобы проповедовать христианство на языке, который не знали сами и не знала паства; окормлять великий народ на иностранном языке малого и униженного. Они были не настолько глупы, чтобы отдать свою «мягкую силу» другим, когда появилась уникальная возможность распространить влияние на огромную северную империю. Со стороны Константинополя было бы глупо, передав Руси свою веру, не воспользоваться этим в своих интересах. Священники-греки учили русский язык, учили русских греческому и латыни. Все – и греки, и русские — много переводили напрямую с первоисточников, а не со старославянских переводов, которых ко времени принятия христианства Русью было очень мало. Ввиду имперского богатства, многолюдства, возможностей Руси, в сравнении с которой Болгария была не более малого удела, количество переводов с греческого и латыни на древнерусский скоро превзошло количество переводов на старославянский и уже болгары переводили с древнерусского на старославянский, а то и просто переписывали русские тексты и пользовались. Влияние древнерусской литературы на малые славянские народы было огромно, что на фактах и цифрах показал Д.Лихачёв в «Поэтике древнерусской литературы».
Не только древнерусский язык, на котором писались летописи, поэтические произведения развивался независимо, но и русский церковный язык. Большинство русско-церковнослужебных терминов либо прямо с греческого, латыни, либо исконнорусские. В многочисленных монастырях, при княжих, посадничих, епископских дворах трудились переводчики служебных и библейских книг, житий, учений отцов церкви, философов, путешественников, писателей, сочинители новых произведений. На данном этапе своей работы заметил, что филологи следуют ошибочной традиции массово записывать не только отдельные русские слова в число «заимствованных из старославянского», но целые кластеры. Например, принято все слова на ис- / из— трактовать как «заимствованные из старославянского», противопоставляя им «исконные на вы-» (напр. испытать / выпытать). «Праславянский словарь» п/р Трубачёва (ЭССЯ) содержит большое количество праславянских слов на ис- / из- (8,9 выпуски). Древнерусский язык – прямой наследник праславянского, и слова на ис- / из- в нём – праславянская исконь. Надо отметить, что приставка из— в древнерусском обладала невероятной словообразовательной активностью. Напр., изобнажити, изобразити, изобразие, изоброчити (обложить оброком), изобрести, изоблачити, изодрати, изодетися (нарядиться), изоимати, изоити (придти), изоружити (вооружить), изостатися (уцелеть), изорьникъ (?),
изоспети (успеть) и т.д.
Филологи-этимологи не учитывают фактор великой державы, какой была Русь. Считаю необходимым ввести новый исторический термин «Древнерусская империя», который должен заменить собой куцее, явно недостаточное понятие «Киевская Русь», введённое Б.Грековым. Самобытная Новгородская Русь отнюдь не была «киевской», то же касается Псковщины и Суздальщины. Русь 10-13вв. до нашествия Орды имела все признаки великодержавной империи: огромная территория, громадное по меркам раннего Средневековья население, один общепонятный имперский язык при многонациональном составе, культурная общность, единоверие, общий рынок с интенсивной внутренней торговлей по рекам и зимникам, единая система мер и весов, единая система права (согласно обновляемым кодексам, называемым «Русская Правда», первым был кодекс Ярослава Мудрого). Важным аргументом является характерное для империй федеративное устройство при сильном центре вначале в Новгороде, потом в Киеве, а начиная с Юрия Долгорукого – во Владимиро-ростово-суздальской части империи. Андрей Боголюбский будучи великим князем, направил в Киев младшего брата. Всеволод III («Большое гнездо») рассылал сыновей на удельные столы, включая Киев, из Владимира. Характерным признаком империи является империализм, т.е. стремление к расширению. Начиная с Олега, Русь активно прирастала: у князей были амбиции, у народа пассионарная энергия и стремление к освоению (а если надо, то и покорению) новых пространств. Даже в период ига радиация не прекращалась: русские осваивали земли по Печоре и Вычегде. Подобные амбиции, пассионарность, динамика характеризуют имперский этнос. Это очень яркий признак: когда стремление к радиации своего влияния и к расширению территории прекращается, держава перестаёт быть империей «внутри себя». Российская империя перестала быть «в себе самой», когда Александр II отказался от Аляски и от предложения Н.Миклухо-Маклая взять Новую Гвинею с согласия её населения, заявив: «своих папуасов девать некуда». Открывая тропические острова, русские моряки, в отличие от западноевропейских, не присоединяли территории к России ввиду нежелания правительства, — и это был признак заката империи. Однако, имперский дух народа не угас, Российская империя возродилась в виде СССР, который в 20в. распространил своё влияние на половину мира.
Синонимом понятия «Киевская Русь» является «Древнерусское государство», но что это такое было? — ответа нет. Определение по существу отсутствует. Говорим «Римская империя», определяя по существу, т.к. формально древнеримское государство вплоть до своего конца в 4в. было республикой. Говорим «Британская колониальная империя», хотя формально в Британии императоров не было. Древнерусское государство должно обрести название по существу.
Великие князья Древней Руси могли осуществлять грандиозные имперские проекты, например, массовое перемещение народа из юго-западных областей на северо-восток, откуда великорусские топонимы Галич, Перемышль, Переяславль и др., повторяющие те же названия западной Руси. Даже в период ига Русь была настолько сильна, что успешно отразила Крестовый поход, санкционированный папой. Мало кто знает, что, кроме Ледового побоища 1242г., была Раковорская битва 1268г. на территории современной Эстонии, даже более многолюдная, и, возможно, более значительная исторически. Великий князь Владимирский Ярослав Ярославич (младший брат Александра Невского) в ответ на призыв Новгорода послал войско во главе с сыновьями Святославом и Михаилом, переяславским князем Дмитрием Александровичем, сыном Невского. После боя крестоносцы бежали от русских семь вёрст и кони не могли ступать по земле от обилия их трупов. Было разбито объединённое войско Тевтонского, Ливонского орденов, Датского королевства. Это было типичное проявление имперской мощи, направляемой из одного центра, — в самый тяжёлый период ордынского ига! К сожалению, в школе не рассказывают об этой великой победе, дата которой 18 февраля могла бы заменить собой дату 23 февраля ввиду незначительности последней. Раковорская победа сломила мощь Ливонского ордена. На следующий год крестоносцы попытались взять реванш, попытавшись захватить Псков, но великий князь Владимирский вновь отправил рать во главе с Дмитрием Переяславским – и рыцари ушли от стен города, испугавшись боя.
Сам факт отправки общерусских ратей на помощь Новгороду и Пскову показателен. Он свидетельствует о том, что великие князья ощущали себя суверенами, даже тогда, когда платили дань Орде. Колониальный правитель не стал бы защищать неподконтрольную ему землю. Он передал бы эту заботу хану: мол, если Русская земля теперь твоя, ты и защищай. Великий князь Ярослав ощущал свою ответственность за всю Русь. Это поведение суверена, а не колониального ставленника.
В 11-13вв. в Европе были две великодержавные империи: Русская и Византийская. Король Франции владел небольшим доменом Иль-де-Франс. Испания была под арабами, а потом завязла в Реконкисте. Т.н. «император Священной Римской империи германской нации» (жуткое, антиисторичное название, как говорил мой преподаватель истории Европы средних веков в университете) реально обладал скорее поместьями, разбросанными по Германии и Италии, чем государством. Англия до Вильгельма была вечной жертвой, а после него вплоть до Генриха VIII была периферией, несмотря на участие в Столетней войне. Швеция не имела государственности до 15в. (Норманисты утверждают, будто русским подарили государственность в 9в. шведы. Почему они себе её не подарили? Почему диковали отдельными общинами по лесам и даже письменности на своём языке не имели до 14в.? На Руси уже в 11в. писать по-русски умели все, судя по тысячам записок на бересте. Среди шведов единицы умели писать по-латыни, большинство были безграмотны, — «цивилизаторы» наши дикие).
При учёте имперского фактора становится понятна великодержавная роль Руси среди славян. Вскоре после Крещения культурный импульс пошёл с Востока на Запад. Православные славяне в области старославянского языка, раздробленные и зависимые, не имели и малой доли тех возможностей, какие имели русские, даже будучи под игом, и, соответственно, того размаха развития культуры и письменности, какой имел место в Древнерусской империи. После разгрома Константинополя крестоносцами в 1204г., Древнерусская православная империя осталась одна, её значение для православных народов ещё более выросло. Выросло, соответственно, влияние. Её «мягкая сила» на Балканах была мощной даже в период ига, т.к. татары не покушались на язык, культуру, веру, в отличие от турок, которые насильно обращали южных славян в ислам, закрывали церкви и монастыри. Рукописи на древнерусском языке в 11-16вв. массово вывозились на Балканы и там переводились на старославянский, а потом местные языки, вышедшие из старославянского.
Понятие о Древнерусской империи важно не только для истории, но и для выяснения происхождения слов. Без него роль древнерусского языка искусственно принижается, многие слова неверно трактуются, как «заимствованные из старославянского», хотя они либо исконнородственны старославянским, либо в старославянском имеет место заимствование из древнерусского. Последнее вообще никогда не допускается филологами по причине незнания истории и факта культурно-языкового доминирования Древнерусской империи среди православных (а во многим и других) славян.
Существуют т.н. «сербо-церковнославянский», «болгаро-церковнославянский», «румыно-церковнославянский», «русско-церковнославянский» языки. Приступая к работе над словарём, я знал (в отличие от многих филологов), что старославянский и древнерусский – это разные языки. При этом я, подобно большинству (включая многих филологов) заблуждался почти непростительно относительно русского церковного языка, который принято именовать «церковнославянский», думая, что это то же самое (возможно, с незначительными отличиями) что и старославянский. Я был уверен, что русско-церковнослужебный язык сформировался на базе старославянского. Это далеко не так. Служебно-обрядовая терминология пришла на Русь не через Балканы, а прямо из Константинополя. Большинство служебных слов русскими не «заимствованы из старославянского», как обычно пишут «на автомате» филологи, но усвоены непосредственно из средне-греческого и латинского или введены из древнерусского и русского. Многие отсутствуют в старославянском. Русский церковнослужебный язык – такой же национальный язык, как древнерусский и русский, у него своя оригинальная лексика и фонетика. (См. напр. илито́н, инди́тия, иску́сство, испола́ть, кано́н, катихумен, каце́я, ка́чество, ке́ларь, кимва́л, кино́вия). Русские староверы являются обладателями особого говора на базе церковного языка. В их закрытом обществе этот язык не является закосневшим, на его базе шло и продолжается развитие. Например, наречие издревле – чисто русское, из говора староверов.
Необходимо обратить внимание на порочный подход Фасмера и его отечественных эпигонов при аналогизации русских слов с лексикой малых народов России и СССР. Само собой разумеется, что словарь имперского народа активно перенимается подчинёнными народами, даже если они великие. Например, в языках всех народов Индии много англицизмов, тогда как в английском нет слов из (например) тамильского или телугу, хотя носители данных языков, – создатели великих культур и насчитывают сотни миллионов человек. На тамильском стихи и философские труды писались, когда Англии не существовало и не предвиделось. Что говорить о малых народах, не имевших даже письменности до вхождения в состав России? Фасмер почти всегда переводит аналогию в генеалогию не в пользу русского языка, априори, без аргументов, вопреки здравому смыслу и хронологии по источникам. Если в языке какого-нибудь малого народа находится слово, похожее на русское, русское слово объявляется заимствованным, даже если засвидетельствовано на сотни лет раньше, что бывает почти всегда, потому что письменность для малых народов разработали русские лингвисты, большинству в советское время. Это постоянная тенденция, мной разоблачены уже сотни таких подтасовок. Например, Фасмер пишет: «Каба́н II. «стог, скирда, кладь продолговатой кладки», вятск. (Даль). Возм., через удм. kаbаn то же из чув. kаВаn…». Удмурты, обитающие в тысяче километров к востоку от чувашей, переняли их слово, а потом передали русским. Не разумней ли версия, что оба малых народа восприняли это понятие от русских, у которых оно образовано ассоциативно с телесностью кабана-животного? (См. каба́н). Особенно возмутительна ситуация со словом каба «привязной столб», «причальный столб», «причал», восходящим к индоевропейскому, далее ностратическому корню, которое (слово) Фасмер объявил «заимствованным из вепсского». От русского каба — кабак (ср. «притон»), множество других знаковых слов, каждое с огромными кустами (напр. кабала, каблук), а также десятки слов европейских языков, (напр. кабаре). Одним росчерком пера Фасмер ограбил русский язык, как самый худший супостат. Он прошёлся по русскому языку, как Батый и Мамай прошлись по русской земле.
Большинство т.н. «заимствований из польского» или «через польский» на самом деле являются заимствованиями в польский из русского или через русский. Польша была частью Российской империи, Варшава была таким же русским городом, как Киев. В Варшаве издавался «Русский филологический вестник», печать была русскоязычной, ориентировалась на Петербург. Фасмер, вслед за ним отечественные авторы словарей (особенно почему-то Шанский), пытаются повернуть течение вспять: мол, не колония заимствовала слова у метрополии, а наоборот. Например, Шанский вслед за Фасмером пишет о слове казарма: «заимств. через польск. посредство из нем. яз., где Kasarme < итал. casarma, сращения casa «дом» и arma «войско, оружие». На самом деле, слово kazarma в польском – из русского; название бытовало в период, когда Польша была частью России. При Пилсудском произошла «чистка» польского языка с целью избавления от «колониального наследия». В современном польском — koszary «кошаре» — слово другого происхождения. Учитывая время заимствования при Петре I, могло быть из немецкого, но в немецком другая форма, вопреки Фасмеру, Шанскому, — Kaserne. В русском слово, несомненно, из итальянского. Можно даже назвать человека, который завёз это слово в Россию из Италии. С большой долей вероятности, это Доменико Трезини — первый архитектор Петербурга, полковник от фортификации. В Италии, ввиду полуторатысячелетней (от падения Рима до Кавура и Гарибальди) феодальной раздробленности, искусство строительства крепостей получило самое высокое развитие. Итальянских фортификаторов приглашали во многие страны и давно использовали на Руси. Московский Кремль построен итальянцами в 15в. Петру надо было, прежде всего, построить в Петербурге и в Кронштадте крепости, для чего он пригласил итальянского архитектора. В Петропавловской и Кронштадтской крепостях Трезини строил в т.ч. здания для проживания военных и называл их, конечно, не немецким словом Kaserne, а итальянским casarma, отсюда и русское казарма. Трезини выучил плеяду русских архитекторов, которые при нём и после него строили великолепные казармы полков (Преображенского, Измайловского и т.д.), являющихся архитектурными достопримечательностями Петербурга. Вслед за ним в Россию приехали другие итальянские строители. Зодчие Петербурга и Москвы в 18в. – преимущественно русские и итальянцы. При этом Преображенский недоумевает: «каким образом» в русском языке итальянское название здания, а Фасмер даже не допускает такую возможность! Было бы странно, если б было не итальянское. Незнание истории не позволило филологам правильно атрибутировать архитектурные термины каза́рма, казема́т, ка́мера, капе́лла, капите́ль, карни́з и т.д.
Этимологи предвзято отказывают русским в способности самим черпать из греческого и латыни. Обычно пишут: «через…» — и бездоказательно приплетают какой-либо «западноевропейский язык» или «польский». Греческий и латинский языки являлись основными предметами общего образования на Руси от Крещения и до реформы большевиков. А вот на Западе греческий массово не изучался. Только с появлением научного дискурса, примерно с 17в., его начали изучать в отдельных университетах. Первый учебник латинского языка был создан на Руси уже при Иване III, будучи вызван тем, что латынь в 15в. учили уже классами, а также самостоятельно, а не по принципу «учитель > ученик», как в более раннее время (см. имени́тельный). В России неологизмы на греческой и латинской базах порождали даже семинаристы и гимназисты. Русские продолжают плодить «латинизмы» даже на базе исконных слов, напр. пригласизм, угостизм, не говоря о таких новообразованиях, как бюрократизм. Последнее – чисто русское слово на —изм, в европейских языках подобных форм нет. Суффикс –изм можно считать русским: в латыни он далеко не столь распространён, как в русском, в др. языках встречается редко. Точно так же «обрусел» латинский суффикс, от которого русские агентура, клиентура, аспирантура, докторантура, доцентура, рецептура, инспектура, интернатура, номенклатура и т.д. и т.п. Большинство этих слов принадлежат русскому миру. Напр., магистратура по-нем. Master-Abschluss, по-анг. master’s degree. Слово докторантура носителям западных языков непонятно, «по догадке» они могут связать его только с медициной. Нет в западных языках с подобным суффиксом адвокатура. Из «простонародных» можно привести хотя бы потату́ра «угрюмый, хмурый человек» (кашинское), каптура́ (шапка, см.), даже немчура́ того же рода образование (см. клавиату́ра). Слова десантура, пехтура, халтура — русские из русских по форме.
Почти все эллинизмы, большинство латинизмов в русском, – прямо из этих языков. Почти все этимологии, связанные с ними, – маргинальная чепуха, ни один автор не предъявляет никаких доказательств, даже косвенных, что «из польского», «из немецкого», «из французского». Сочиняют «по наитию», лишь исконь не допустить. И даже осторожное «из западноевропейских языков» ненаучно. Например, о слове иллюстрация можно утверждать только одно: это латинизм, всё прочее – бессмысленное колебание воздуха людьми, не знающими, что и как было. «Топография» Козьмы Индикоплова, византийского путешественника 6в., являющаяся одним из основных современных источников по палеогеографии и палеоэтнологии, в Зап. Европе не была известна до нач. 18в. На древнерусский язык она была переведена до монголо-татарского нашествия, была необычайно популярна, до нас дошли более 90 списков. Понятия и названия, которые вошли в русский язык из «Топографии», на Западе были неизвестны. На старославянский она не переводилась. Между тем, слова и названия из древнерусского перевода «Топографии» почти всегда объявляются «заимствованными из старославянского» или какого-либо западноевропейского языка.
Яркий пример отличия новой этимологии от старой – слово излю́бленный «предпочтительный». «Заимствовано из старославянского, где было образовано от глагола излюбити, являющегося производным от любити», — уверяет Крылов. Как можно утверждать «заимствование из старославянского», при том, что в старославянском словаре данное слово отсутствует? Похоже на старославянское? В таком случае, чем профессионалы лучше «народных этимологов», опирающихся на принцип похожести? В старославянском словаре нет не только прилагательного излюбленный, но даже глагола излюбити; есть в древнерусском в значении «предпочесть» (первая фиксация – ПВЛ под 1148г.), «избрать» («кого себѣ излюбите, того вамъ благословлю», 1273г.). Прилагательное излюбленный появилось уже в русском языке в значении «избранный». «Излюбленый судейка» (Даль, 2005,II,23). Современное значение у Даля отсутствует. В его время невозможно было выражение «излюбленная скамейка», как в наше время невозможно выражение «излюбленный судья» (президент, депутат, председатель) в значении «избранный», да и в современном значении тоже, кроме иронии (напр. «излюбленный судья-взяточник»). Не исключено, что прилагательное излюбленный в современном значении появилось в советское время. В словаре языка Пушкина оно отсутствует. Авторы толковых словарей не приводят примеров из классической литературы. Самое раннее: «У них была излюбленная скамейка в дальнем конце аллеи», Федин, «Первые радости». (Евгеньева). Этого прилагательного нет более ни в каком другом языке. Вместо того бреда, что написал филолог Крылов, краткий текст должен быть следующим: «Исконное русское на базе древнерусского излюбити «предпочесть», «избрать». Вначале личностное в значении «избранный». В современном значении, возможно, с нач. 20в.».
Как может быть «заимствовано из старославянского» слово и́звесть, если на древнерусском уже в 12в., а на старославянском впервые в 16в. в переводном тексте, первоисточник которого создан на Руси? Плюс географический фактор: слово чисто русское, ни в одном языке, вышедшем из старославянского, его нет.
Великая русская литература и «великий, могучий язык» оказали огромное влияние на малые славянские народы, несоизмеримое с обратным. Например, в болгарском языке множество слов из русского, в русском почти нет слов из болгарского. Таково же было влияние великой древнерусской литературы и великого, могучего древнерусского языка.
О кириллице и глаголице
В связи с тем, что в данном томе есть слово кириллица (глаголица в Т.3), пришло время итогового суждения по очень важному вопросу: кто изобрёл эти два славянских алфавита? Ещё будучи студентом, я недоумевал, как можно утверждать, будто братья-просветители на самом деле придумали глаголицу, из которой, якобы, получилась кириллица, благодаря «подработке» Климента Охридского. Любой непредвзятый человек скажет: невозможно так «подработать» глаголицу, чтобы получилась кириллица. Это два совершенно разных алфавита. Глаголица более похожа на санскрит, армянский, чем на греческий и латынь, на базе которых создавалась кириллица. Два славянских алфавита — плоды совершенно разных изобразительных парадигм. С точки зрения начертания их сравнение равносильно утверждению, что Малевич списал «Чёрный квадрат» с Джоконды. Следующий аргумент. Перед просветителями стояла задача создать алфавит с целью распространения христианства среди славян. Братья пользовались покровительством попеременно то константинопольского патриарха, то римского папы, который тоже хотел поучаствовать в духовном окормлении многочисленных славян. Разумеется, с обеих сторон упор делался на греческий (Константинополь) и латинский (Рим). Высокие покровители, которые поощряли братьев в том числе вполне материально, разумеется, оценивали их работу. Допустим, братья представили им глаголицу. Ни патриарх, ни папа никак не могли быть удовлетворены таким результатом, который для греко-латиноязычного человека всё равно, что для нас китайская грамота. Зачем выдумывать и рисовать что-то принципиально новое, крайне сложное, совершенно непохожее, если греческий алфавит с небольшими вкраплениями латинского вполне подходит для передачи славянской речи? Третий аргумент: стояла задача придумать максимально простой в написании, экономичный буквенно алфавит, которому можно было бы легко обучить славян. Глаголица данному требованию не отвечает от слова «совсем». Это настолько сложный алфавит, что больше похож на искусственно усложнённый для защиты от профанов и от «не-своих» криптоалфавит посвящённых. Четвёртый аргумент: просветители изобрели алфавит с целью распространения христианства, но, как только христианство стало распространяться среди славян, глаголица начала исчезать и совсем пропала: исторически абсурдная ситуация. Наконец, зачем было при гипотетическом переделывании глаголицы в кириллицу менять цифровые значения букв? Они совершенно не совпадают. Уж это-то можно было оставить, дабы не вносить дополнительную путаницу. Кирилл и Мефодий изобрели именно кириллицу, а иначе их вообще не за что чествовать православным славянам. Глаголица уже была, и она не устраивала, скорее всего, именно своей сложностью: не подходила для целей агитации и пропаганды и, к тому же, это был, похоже, алфавит волхвов, врагов христианства.
Сторонниками существования дохристианской письменности у славян были С.Обнорский, Д.Лихачёв, Б.Рыбаков, В.Истрин, Н.Константинов, П.Черных (автор единственного нелживого концептуально этимологического словаря русского языка, который, несмотря на очень большие недостатки, заслуживает признания в качестве научного и объективного). Существует не одно, а десятки указаний в древних (не только славянских) источниках о существовании дохристианского письма. Найден эпиграфический материал, напоминающий протоглаголическое письмо.
Когда отрицают достоверность указания Черноризца Храбра о существовании докирилловского письма в виде «чертов и резов», обычно приводят аргумент, мол, глаголица непохожа на «черты и резы». Возвращаю, как контраргумент: а кириллица похожа на глаголицу? Нет. Почему же критики этого не замечают, настойчиво проталкивая версию, будто Кирилл и Мефодий изобрели глаголицу, которая, якобы, и есть «первое славянское письмо», разумеется, христианское? Почему, собственно, не могло быть два дохристианских письма: обиходные «черты и резы» и криптоалфавит посвящённых (волхвов). В Древней Индии были священный санскрит и обиходное письмо. В Греции есть кафаревуса и димотика, в Китае – классический и упрощённый алфавиты, различаются алфавитами русско-церковнослужебный и русский.
Есть свидетельство, что Кирилл по дороге на диспут о вере при дворе хазарского царя в Итиле в 860г., задержался в Херсонесе, где видел книгу, которая была «рѹсьскыми письмены писана». До начала его работы над своим алфавитом было 3 года. И вот критика: мол, «рѹсьскыми» — это ошибка, должно быть «соурськими», т.е. «сирийскими». На дух не приемлю подобную «критику источников». Никакой чёртов академик не имеет права переписывать первоисточники. На пергаменте не ошибались почти никогда: это не скоропись была, ибо материал очень дорог, а труд медлителен; книгу писали годами, выверяя каждую букву. Второй критический аргумент основан на упоминании, что Кирилл по этой книге выучил язык, на котором она была написана. Мол, Кирилл с детства знал славянский язык, зачем же ему было учить славянский язык?!… Стало быть, учил сирийский. Эти критики «забывают», что старославянский язык Солуни и древнерусский язык – суть разные. Факт, что Кирилл выучил язык книги за несколько недель, — свидетельство того, что это был не сирийский, а древнерусский, родственный старославянскому.
Все аргументы критиков существования дохристианского алфавита подобного рода: ни один нельзя считать серьёзным. Например, переписывают (мол, тоже «ошибались») или огульно отрицают прямые свидетельства арабских путешественников о дохристианской письменности «русов», германских хронистов о полабских письменах (напр., в Ретре); «забывают» о высокой культуре славянских городов (Аркона, Волин и др.), о таком развитии торговли, которое подразумевает письменность.
В качестве единственного аргумента в пользу версии, будто Кирилл и Мефодий изобрели глаголицу, обычно предъявляют палимпсесты. Встречаются кириллические христианские тексты, записанные поверх стёртых глаголических неизвестного содержания, и не встречается глаголических поверх кириллических. Отсюда вывод: глаголица бытовала раньше, а раз у славян никакой письменности до Кирилла и Мефодия не было (это принимается, как истина «которую все знают»), значит, братья изобрели глаголицу. На самом деле, палимпсесты суть контраргумент. Если б содержание было христианское, христиане не стали бы сдирать написанное; наоборот, использовали бы эти древности в своих целях. Такое бывает, когда апологеты новой веры уничтожают памятники старой. Некоторое (очень малое) количество христианских памятников на глаголице говорит о том, что христиане пытались пропагандировать свою веру в т.ч. через глаголицу, пока люди её знали, возможно, в расчёте на обращение языческого жречества.
До сих пор не думал, что за утверждением, будто «Кирилл и Мефодий изобрели глаголицу», стоит что-то, кроме «чисто научных мнений». Сейчас понимаю, что это замаскированная под научную фразу антиславянская риторика, которая подразумевает запрет на то, что у славян могла быть письменность до Кирилла. А у германцев, якобы, была – на камнях и на буковых досках. Не случайно эту якобы «научную» версию упорно отстаивали и отстаивают немецкие историки и отечественные либералы. Буковые доски – это миф, придуманный пангерманистом Торпом в кон.19в. Не было такого явления. Нет ни одного древнего свидетельства германской письменности на буковых досках, но почему-то весь учёный мир не сомневается в том, что «она была, это все знают» (см. бу́ква). Есть прямое древнее свидетельство ибн-Фадлана (10в.) о письменности на «белом дереве» (скорее всего, на липе) русов-язычников, есть свидетельство о белой доске с письменами русов ибн-Надима (10в.), но их всячески «недостоверят», исходя только из одного посыла: «не может быть». Аль-Масуди в нач. 10в. сообщил о древних славянских храмах, в которых камни-скрижали с предсказаниями и предостережениями. Фахр-и-Муттабир сообщал, что хазары пользовались «письмом румийцев, которых они называют русами». Не желая честно видеть то, что написано, критики «русской письменности» впадают в противоречие: приписывают её то сирийцам, то скандинавам. Первое основано на пиратской правке первоисточника, второе на «концепции призвания» шведов, которая сама не доказана, несмотря на двухвековые старания доказать эту ложь.
Принадлежность самых древних рунических надписей на камнях германцам тоже не доказана, они с таким же успехом могут быть славянскими. Само название — от руны / раны, названия славянского племени, столицей которого была Аркона (см. Т.1, С.317,318). В полабском языке остров Рюген называется Рана, на нижнелужицком Руяна. Культура рунов была настолько высока, что подразумевает письменность. Первая христианская церковь на Рюгене была построена частично из камней с надписями от разрушенного храма Световита.
Фасмер пишет: «кири́ллица — название изобретенного Кириллом (глаголического) алфавита (ср. др.-русск. куриловица, Упырь Лихой, 1047г.), перенесенное на более поздний алфавит, называемый сейчас кириллицей». Новгородский поп (он сам себя так называет) Упырь Лихой сообщил, что переписал книги «Толковых пророков» «ис коуриловицѣ». Эта приписка сложно трактуется следующим образом: будто поп переписал с глаголицы на кириллицу. Т.о., в очередной раз отрицается то, что написано в 11в., мол, ошибся автор в названии. Самое простое толкование, оно же наиболее верное согласно правилу «бритвы Оккама»: поп перевёл старославянский кириллический текст на древнерусский язык. Данная уточняющая приписка понадобилась попу, чтобы отмежеваться от языческого письма. Это было важно, т.к. само обращение к языческим письменам считалось грехом, что выразил Черноризец Храбр (10в.): «Тем же славянским письменам более святости и чести, что святой муж сотворил их, а греческие — эллины поганые». Новгородский поп подчеркнул, что переписал с кириллицы, т.е. с письма «святого» и «честного». Для него это было важно. Это как список с иконы: список с православной иконы перенимает святость, копия с неправославной – это просто иллюстрация. Западноевропейские слишком реалистичные «мадонны» и «распятия» православными русскими не воспринимались как «святое письмо» никогда. Вплоть до 18в. русские иерархи рьяно осуждали подобную живопись, клеймили и отлучали живописцев, переходивших от канонической обратной перспективы к прямой, пытаясь сделать образы реалистичней. До сих пор в православном храме невозможно повесить копию «Сикстинской Мадонны» Рафаэля. Приписка попа могла быть обусловлена также борьбой с засильем греческого священства в первые десятилетия после Крещения. Выраженную антивизантийскую направленность, мол, «без греков обойдёмся, ибо Русь сама велика есть», имеет «Слово о законе и благодати» первого митрополита из русских Илариона (11в.). Разумеется, с греческого и латыни переводили, т.к. старославянских рукописей было мало, но, надо полагать, с благословений владык и с замаливаниями греха, — при таком-то отношении. Впрочем, с развитием образования, отношение к некириллическим алфавитам менялось на более просвещённое.
Принципы новой этимологии
1) Когда есть надёжная этимология на исконной почве, придерживаться следует её, а не версии, основанной на аналогии с похожими словами других языков. Нельзя бездоказательно переводить аналогию в генеалогию не в пользу своего языка. Этого правила придерживаются все национальные школы, описывающие происхождение слов своих языков, за исключением русских, потому что наши следуют по колее, проложенной германскими младограмматиками и Фасмером. В их поведении присутствует неосознаваемая ими самими гордыня: мол, все школы суть национальные, а мы надмирные, мы к русскому народу отношения не имеем; мы демонстрируем «объективность». К сожалению, они не осознают, что их гордыня, сама по себе порочная, порочна вдвойне, потому что это гордыня чужого цепного пса, который настолько свыкся со своей цепью, что уже и не ощущает её. Вот яркий пример: Фасмер даёт дату заимствования слова броня из «герм.»: «Брюкнер датирует заимств. не ранее 8в., когда Карл Великий запретил вывоз лат». Данную версию заимствования повторяют отечественные лингвисты, включая Трубачёва и его соавторов по «Этимологическому словарю славянских языков». Мол, «Праслав. *brъп’а заимств. из герм., ср. др.-в.-нем. brunja…». (ЭССЯ III,С.55). Будучи историком, знаю, что в канцелярии Шарлеманя никакого письменного германского языка быть не могло, поэтому, в отличие от «узких филологов», не принял на веру версию немецких фальшмахеров, заглянул в первоисточники. Запрет на вывоз оружия содержится в двух капитуляриях (779г. и 805г.), написанных на латинском языке, верхненемецкое слово brunja там не упоминается. В германских языках слово не имеет убедительной этимологии и более древних упоминаний, чем в славянских, — их и не может быть. Впервые слово упомянуто в древнерусской «Повести временных лет» под 6476 (967) г. в форме бронье. В «Изборнике» 1073г. встречается выражение «златы бръня». Cлово бронь, броня наверняка связано с древним боронь «препятствие, помеха», боронитися «защищаться» и гнездом однокоренных слов вплоть до современного «оборона». «Поиди княже къ намъ боронити своеа отчины», — говорится в 1-й Новгородской летописи. Слово в разных вариациях часто встречается в рукописях Древней Руси. Будь в германских языках подобный куст, немецкие лингвисты уцепились бы за него всеми когтями, судя по тому, что сумели вывернуть этимологию в свою сторону, ничего не имея, кроме одного аргумента: в древне-верхненемецком было похожее слово, хотя и без корней в германских языках. Пристегнули к случайной аналогии не имеющий никакого отношения к ней исторический факт. Мол, немецкое слово старше древнерусского, потому что ещё Карл Великий запрещал вывоз оружия. На латыни, правда, да и сам немцем не был, но об этом умолчим, русские дурни схавают. И схавали русские… академики и профессора. Аналогию немцы маргинально (без доказательств) перевели в генеалогию, — и русские не посмели возражать. Те же самые лингвисты не смогут отнести древние русские слова боронь, боронити, боронитися к заимствованиям из немецкого, а бронь и броня относят, невзирая на явное однокоренное тождество. Даже Фасмер не считает боронь заимствованным! Но ведь боронь и бронь — это одно и то же слово! Никаких различий, кроме долготы! В слове броня — русский корень и русское окончание. В германских языках это славянизм. Приведённое выше brunja «брунья» — явно не германское, а славянское по форме слово, типичная переозвучка от бронье, броня. Налицо сугубо националистический подход: появилась у немецких лингвистов малюсенькая возможность – они тут же «присудили» авторство своему народу. Русские лингвисты — «объективные», «надмирные», о своём народе не думают, считая, что это «антинаучно». Истинная научная объективность заключается не в том, чтобы защищать национальные интересы, но и не в том, чтобы ими пренебрегать, принимая без критики выводы чужих национальных школ, ибо никаких наднациональных школ этимологии не существует. Свой аргумент против их тезиса – вот так рождается истина: в споре. Нет в этом деле «независимых» подходов, не надо врать себе и другим. Историю языка, как любую историю, пишут победители. В свете этой правды, которую могут отрицать только дураки, более чем странно, что историю русского языка написали после Великой Отечественной войны нацист Фасмер и его приспешники. Русские солдаты выиграли войну, русские лингвисты проиграли, — и не надо недооценивать значимость этого поражения. В соответствии с первым принципом мной возвращены в исконный фонд сотни слов, здесь см. напр. изъян, изумруд.
2) Опираться на древнерусский словарь. Старославянский словарь может использоваться, как викарный. Это связано не только с тем, что старославянский и древнерусский языки разные, но и двумя другими причинами. Во-первых, в древнем языке южных славян – мигрантов на Балканы из североевропейской прародины многие лексемы утрачены. В предыдущих томах назывались обширные утраты обще-
славянского контента в старославянском. Здесь можно указать на отсутствие каких-либо следов слов изнанка, исполнять, икра, ил, ильм (вяз), кадь, кадка, калач, капити (откуда капище), катать. Отсутствуёт гнёзда кашель, кашлять, кишеть, кишка. Нет квет (откуда цвет и его производные), кивать, кий «молот», откуда ковать, имя Кий, откуда топоним Киев и десятки подобных топонимов в славянских странах и т.д. Во-вторых, старославянское письменное наследие мизерабельно в сравнении с древнерусским, поэтому опора на старославянский словарь не даёт возможности дать этимологию многим русским словам. Например, слово имени́ны впервые засвидетельствовано в древнерусской летописи под 1096г. в той же форме, как наша: именины (Срезневский, I,1093). В старославянском не засвидетельствовано ни суффиксальное образование типа рус. именины, ни сложное слово типа серб. имендан, ни выражение типа болг. имен ден, а что-то должно было быть, судя по наличию схожих форм во всех слав. языках. Это русское слово невозможно объявить «заимствованием» или «калькой», поэтому его, чрезвычайно частотного, нет в этимологическом словаре русского языка Фасмера. И – стыд и позор профессуре нашей филологической – в большинстве отечественных словарей, потому что Фасмер не подсветил дорожку.
3) Принцип вторичности этимологии относительно семантики. Не допускается переиначивание толковых значений в угоду этимологии, в угоду той или иной версии происхождения слова. Значение первично, этимология вторична. Самую признанную этимологию слова вёдро лапидарно выразил Шанский: «Вёдро. Общеслав. Того же корня, что и ветер… ср. нем. Wetter «погода, буря». Шанский дал подправленную, «патриотичную» версию этимологий немецких лингвистов, которые в большинстве прямо пишут, что рус. вёдро происходит от нем. Wetter. На самом деле вёдро – это «краснопогодье; ясная, тихая, сухая и вообще хорошая погода» (Даль). Филологи изменили толковое значение, превратив тихую погоду в ветреную, в угоду ложной этимологии. Фасмер не стесняется обвинять в путанице понятий народ, творивший язык, а за ним это делают все авторы словарей. Отечественные узкие специалисты позволяют себе недопустимо высокомерное, презрительное отношение к народу, язык которого трактуют, как будто это не их родной народ, а некие чужие сумасшедшие. Пишут, будто русские перепутали понятия «правый / левый» и ошибочно назвали левый приток Днепра Десна, т.е. «правая». Уверяют, будто слово верблюд появилось, потому что русские попутали это животное со слоном; слово «слон» появилось, потому что русские попутали это животное со львом; слово боров — потому что попутали свинью с коровой; слово дуб – потому что попутали дуб с елью; слово дыня — потому что попутали дыню с айвой. Слово жаворонок — потому что эту птичку попутали не то с вороном, не то со скворцом. Слово енот — потому что попутали енота с субтропической виверрой, которую русские не знали, не видели. Слово жесть — оттого, что попутали железо с медью. Иву славяне попутали не то с тисом, не то с черёмухой, не то с виноградом. Здесь приведена малая толика названий, появившихся, согласно мнению филологов, слепо копирующих словарь Фасмера, по причине тупости, невнимательности и физической ущербности славян. Они придумали этимологии этим словам, — все, как на подбор, невероятно глупые, — а потом обвинили народ в неверном понимании значений. За такие фокусы следует изгонять из профессии и лишать учёных званий.
4) Принцип последовательности: недопущение перескока через этапы развития словарного фонда. У филологов мы встречаем вопиющие алогизмы на каждом шагу. Например, о слове верени́ца Фасмер пишет: «Родственно лит. vérti, veriù «нанизывать, вдевать нитку», лтш. vẽrt «нанизывать», греч. ἀείρω «связываю», алб. vjer «вешаю», др.-англ. worn «множество», ирл. foirenn «отряд», лит. vorà «вереница», др.-инд. vr̥ndám «толпа, стадо». Сюда же др.-англ. wearn «толпа, множество». Никакой необходимости в возведении вереницы к индоевропейским корням нет. Вереница – это ж.р. слова верень. Верень от вере́я «верёвка». Связывание напрямую с иноязычными, причём, сомнительными аналогами, – это логическая ошибка подмены основания. Производное слово четвёртого порядка достаточно возвести к непосредственному предшественнику. К индоевропейским истокам надо возводить первичную лексему. Вот вереница слов, в конце которой появилось слово вереница: вервь>вере́я>верень>вереница. Это развитие в рамках русского языка без заимствований и влияний, поэтому аналогии в плане этимологии ни к чему. Праславянские, индоевропейские корни надо выявлять только относительно первого слова. Это типичная методологическая ошибка Фасмера и др. филологов, определившая много конкретных ошибок. В частности, попытки прямого связывания производных слов вереница, верея, верига с индоевропейскими корнями привели к тому, что эти слова оказались отнесены к разным основам и при этом оторваны от материнской лексемы вервь. Слово заимка Фасмер «этимологизировал» «из за и *jьmъka : jęti». Притягивание праславянского глагола яти, ети в данном случае нелепо, как натягивание медвежьей шкуры на модель в колготках, тем более нелепо выдумывать нигде незасвидетельствованное *jьmъka, чтобы эту шкуру натянуть ради этимологии слова заимка. Это типичная «лишняя сущность», искусственное усложнение того, что ясно, как божий день. Этимология академика Фальшмахера, на первый взгляд «научная», оказывается при простейшем анализе ахинеей, обусловленной филологическим идиотизмом узкого специалиста, совмещённой с подтасовкой. На самом деле, слово заимка – это простое суффиксальное образование от заимать, глагола, употреблявшегося ещё в 19в. На этом этимология слова заимка должна заканчиваться. Далее – этимология глагола заимать, но это уже другой разговор.
5) Употреблять названия «русский церковнослужебный», «русско-церковный» язык вместо «церковнославянский». Наряду с ним также «болгарский церковный», «сербский церковный». Такие названия позволяют во-первых, отделить «румыно-церковнославянский» (румынская патриархия только в наши дни переходит на румынский церковный: создаётся новый язык служб на базе румынского); во-вторых, это более верное определение функции языка: они являются служебными и книжными, но не разговорными; в-третьих, это более верное определение происхождения, отделяющее русский церковный язык от старославянского; наконец, в-четвёртых, это отменяет тавтологию: русский, болгарский, сербский — славянские языки по определению.
6) Отказ от негласного принципа недопущения славянизмов в т.н. «древних языках». Славяно-балтские языки ближе всех других к санскриту, авестийскому, хеттскому, фригийскому, фракийскому, иллирийскому, венетскому, этрусскому (расенскому). Греки-эллины являются мигрантами на Балканы с прото-балтославянской ойкумены. В 6-7вв. славяне колонизовали Балканы вплоть до Пелопонесса. В древнегреческом языке так много славянизмов, что они составляют костяк этого языка. (См. Тен, 2013, «Народы и расы…», С.318,319; Т.1,С.34-36, Т.3,С.8; статьи грек, дрего́вичи, е́внух, ель, зе́бра; Трубачёв,1974). Множество славянизмов в латинском (ср. голуба / «колумба», см. го́лубь). Филологи пребывают в плену ложной западноцентричной этимологической доктрины, не допускающей в принципе возможность славянизмов в древнегреческом и латинском по идеологическим соображениям, т.к. тогда оказывается, что зап.евр. языки тоже полны славянизмов через греческий и латынь (а так оно и есть; плюс сами нахватали слов и корней у славян, истинных автохтонов Европы). Поэтому происхождение многих слов этих языков остаётся «невыясненным», хотя трактовки в качестве славянизмов просто напрашиваются, см. напр. зени́т, е́внух, кипари́с.
7) Принцип презумпции русскости эллинизмов и латинизмов. Необходимо исходить из того, что большинство эллинизмов и латинизмов в русском – непосредственно из греческого и латыни. Иное (через к.-л. зап.евр. язык или польский) можно допустить только в случае наличия убедительных доказательств. Распространённую практику филологов проводить «через» почти все эллинизмы и латинизмы следует отвергнуть, как порочную, маргинальную, безответственную. Это своё «через» они обязаны доказать. Интересно, что Фасмер, когда был ещё «Максимом Романовичем», «филологом русской школы», в трёхтомных «Греко-славянских этюдах», изданных в 1906-1909гг. в Петербурге, большинство эллинизмов зачислил в число прямых заимствований. В «Этимологическом словаре русского языка», созданном под контролем СС, у него уже многое идёт «через».
8) Принцип презумпции прямых заимствований из языков дальнего зарубежья. Филологи почти никогда не допускают прямого заимствования русскими слов из языков дальнего зарубежья. Они (даже если не принимать во внимание намеренное фальшмахерство) мыслят примитивно-географически. Слово должно пройти последовательно все таможни, получить отметки в паспорте. Они эти немецкие и польские отметки видели? Маргиналы с профессорскими дипломами беззастенчиво лепят отсебятину. Испанские, португальские, итальянские слова у них обязательно «через немецкий», «через польский», иногда «через французский». Этот «тупой географизм» обусловлен отсутствием общекультурных и исторических знаний. Рассуждения «от скамейки»: мол, где Испания, Португалия, а где Россия. На самом деле, ближе, чем думают филологи-неучи. В екатерининское время у России установились беспримерно хорошие отношения с Испанией и Португалией. В Мадриде, Лиссабоне постоянно находились русские посольства, в Петербурге испанское и португальское. Развивалась морская торговля. Испанцы и португальцы поставляли через Кронштадт не только свои гранаты, апельсины, широкополые шляпы, «мушки», плащи, но и колониальные товары. У просвещённого класса была мода на испанское, вспомним испанские мотивы у Пушкина. С Португалией был заключён Договор о коммерции, а при Павле I даже военный союз. Русским кораблям разрешалось заходить в португальские порты повсюду, как в свои. Причиной такого сближения являлось следующее обстоятельство. Россия была единственной великой державой, которая не покушалась на испанские и португальские колонии, не науськивала своих пиратов на испанские и португальские галеоны, в отличие от Англии и Франции. Дряхлеющие колониальные империи, которых начали обгрызать агрессивные соседи, тянулись к сильной и влиятельной России. Португальцы обращались уже к Петру I. Слова грана́т, ка́ска, ка́ста и др. являются прямыми заимствованиями. То же наблюдается относительно восточных языков. Слово кимоно́ филологи определили следующим образом. «Возм., через нем. Kimono или другой язык из яп. kimono «одежда, платье»; ср. Литтман, Локоч». (Фасмер). «Заимств. в начале 20в. через франц. посредство…». (Шанский). Обратите внимание на выражение «или другой язык» — оговорка «по Фрейду»: не могли русские без европейцев нигде ничего взять, умом коротки, это принципиальное недопущение. Русско-японские контакты, начиная с кон. 17в., были намного активней франко-японских, а тем более германо-японских, о которых вообще ничего не известно даже в нач. 19в., в силу слабости раздробленной Германии. Уже в первой половине 18в. в Петербурге работала Школа японского языка, где преподавали природные носители, японцы Кютаро, Сёэмон, Ихэй, Хатибей, которые в 1751г. подали прошение императрице Елизавете с просьбой отпустить их на Родину ввиду преклонных лет. Разумеется, слово кимоно́ (по-японски так и произносится) в этой школе звучало, т.к. означает «одежда» (для нас кимоно – специфическая одежда японцев, а в японском это «одежда вообще»). Петербургская школа была первой в Европе, поэтому есть основание утверждать, что в европейские языки слово кимоно, а также некоторые другие японские слова, вошли через русский. Данный принцип требует, что при утверждении об опосредованном заимствовании из языков дальнего зарубежья, роль языка-посредника должна быть доказана. Никто не имеет право написать «через немецкий», «через польский», «через французский», «через какой-либо другой язык», не предъявив доказательств посредничества.
9) Принцип старшинства русской лексики в случаях сходства со словами в языках народов, входивших в орбиту русского мира. Разумеется, есть заимствования из языков малых народов, входивших в Российскую империю и в СССР (напр., ено́т, каю́р, изю́брь). Как правило, это термины и названия, отражающие национальные особенности. Необходимо учитывать имперский фактор и то, что все малые народы (включая поляков, финнов, прибалтов) учили русский язык, тогда как русские, как правило, их языки не учили. Соответственно, преобладающая тенденция заимствования была из русского в языки малых народов.
10) Необходимость исторического мышления. Речь не о знании истории, в чём филологи, как правило, невероятные профаны (см. напр. казарма). И даже не о знании археологии, в чём они, как правило, совершенно наивны (см. напр. Десна — Трубачёв основал этимологию этого гидронима на совершенно непростительном незнании балтийской археологии, которую привлёк). Речь именно об историческом мышлении, о понимании, когда какое слово и понятие могло появиться, в какую эпоху. «Этимологически трудное слово, — пишут Трубачёв и его соавторы по праславянскому словарю, семь сотрудников ИРЯ РАН о слове кара, — Обращает на себя внимание такая семантическая особенность, как принадлежность к сфере морального и отрицательная экспрессивность («осуждать, хулить, оскорблять, унижать»). Чётко прослеживается и такая черта, как обозначение преимущественно устных действий». Устных? Неужели?!… Неужели сотрудники Института русского языка русский язык не знают, в котором кара ни разу не означает морализаторство, не то что «преимущественно»? Трубачёву и его соавторам не впервой впадать в ложное морализаторство при том, что правильное понятие о категории мораль у этих «узких филологов» типичных «дикарей 20в.» по Ортега-и-Гассету отсутствует начисто (см. напр. блю́до). Нелепо при этимологии слов первичного словаря привлекать понятия этики. Корень слов кара, карать уходит во времена, когда морали не существовало. В первичных человеческих общинах морали нет, есть табу. Не действует основа первичной морали «золотое правило нравственности»: «чего себе не хочешь, того другим не делай», преобразованное Кантом в «категорический императив». Покарать смертью могли человека, случайно наступившего на камень-фетиш, но тот же человек мог безнаказанно убивать и пожирать детей. Убивали всех встреченных чужих, не задумываясь, что сами являются чужими для других. Морализаторство филологов, ничего не знающих об эпохе, когда формировался естественный язык, антинаучно. Исходным здесь было не «обозначение громкого голоса, в т.ч. и порицающего», как пишут Трубачёв и др. и не мораль. В первобытном лесу никто не читал морали. «Морального» значения у кара, карать нет даже сейчас. Карают тех, кому уже поздно читать морали. Совершенно иные исторические истоки у слова кара.
Самое удивительное в том, что эти принципы суть «то, что само собой разумеется». С самого начала филологи-русисты обязаны были работать в соответствии с ними. Однако, уверяю вас, они работали и работают по принципам «с точностью до наоборот».
Актуальные заметки
Выявление славянского корня слова история вызвало сдвиг в моём понимании истока науки. Первое сознание – мифологическое, когда реальность и вымысел смешиваются. Потом люди начинают различать миф и «то, что было поистине», тогда и начинают рассказывать истории. «Да и азъ исто вижду» (Срезневский, I,1147), — это, по сути, кредо историка. Ключевое слово здесь исто. Историческое сознание появилось, как альтернатива мифологического. История – не только «учитель жизни», но и исток рационального мышления, появившийся до философии, которая традиционно считается началом наук. Отнюдь: история; вначале, разумеется, смешанная с мифологией. Гомеровская история Троянской войны появилась до Фалеса.
Авторы праславянского словаря п/р Трубачёва приводят древнеиндийские carkarti «отзываться с похвалой», karkari «вид музыкального инструмента», karu «певец, поэт», греч. «хархаиро» — «прогреметь». (ЭССЯ XI,74-76). Данная лексика, родственная, на мой взгляд, русскому гаркать, подтверждают высказанную мной впервые в 2009г. идею о происхождении естественных языков из подражаний птицам. В частности, китайский язык я определил, как «чаечный», индоевропейский праязык – как «врановый» (См. Тен, «Происхождение языка», 2011, С.641-644). (См. ка́ра).
«Каркарти», «хархаиро», «гаркать» — далеко не единственные фоносемантические аналоги древнейших индоевропейских языков. В данном томе отмечено поразительное сходство санскритского éni – «мерцающий», «блестящий» и русского и́ней; факт, что в языке индоариев есть слово ««мерцающий», «блестящий», однокоренное с русским иней – ещё одно лингвосвидетельство в пользу происхождения индоариев с Севера. Поразительно сходство санскритского «икхати» и др.рус. искати, русского кидать и санскритского khudáti. Здесь же – шоковая информация: оказывается в среде древних ариев бытовало выражение kaprtham khudáti – «вставлять член». Невозможно не вспомнить «неприличный» русский оборот с глаголом «кидать» из сферы половых отношений. Ср. рус. кипеть и санскрит. kúруаti «вскипает». Греческое κόμη «ко́ме» — славянизм от ком. Католический, кафолический: корень καθ в греческом – славянизм от капь «вместилище». В λικός – тот же корень, что в рус. лик, лицо, личный; тоже м.б. славянизм.
Есть основания утверждать не только сходство «по словам», но и по теонимам. Раньше я писал, что ведический Руд-Ра, переименованный в Шиву, — северный Бог солнца Ра, попавший также в Египет с переселенцами с Севера. В данном томе раскрывается общность ведического теонима Индра и образа Индра / Индрик «Голубиной книги» (см И́ндрик).
Западно-европейские историки и лингвисты безоговорочно причисляют готов к числу германцев, вопреки историческим сведениям о самостоятельной роли готов в древней истории; противореча древним авторам, которые чётко различали готов и германцев (от Иордана до древнерусских летописцев); именослову (имена самых древних готов больше похожи на славянские, чем на германские, напр. Медона, ж.); фактам языка (сатэмовость базового готского словаря). Глагол движения идти, иду относится к первичному словарю. И вот мы видим: готское iddjа, русское идти, иду, — и ни одно германское слово близко не стоит. Вся эта группа отсутствует в германских. Как всегда, впечатляет сходство русского слова и слов хеттского языка и санскрита. В хеттском – it. В праславянском iti то же плюс типичное славянское окончание инфинитива. В санскрите eti «идёт». См. идти́, го́ты.
Выявляются новые лингвистические аргументы в пользу моего тезиса, высказанного впервые в 2013г., что греки-эллины имеют общее происхождение с балтославянами, являясь мигрантами с севера. Ср. греч. «пелос» и лит. pélkė «болото, топь»; греч. «отреблон» и и рус. «отребье» (см. кале́ка).
15.07.2023 поэт Юрий Ряшенцев в передаче на ТВ сказал, что для переводов необязательно знать иностранный язык, надо хорошо знать русский. Для этимологии русских слов необязательно знать иностранные языки, надо до тонкостей словоупотребления знать русский.
Например, слово изувер «истязатель, мучитель» неверно описано, потому что не учтены тонкости словоупотребления. У Фасмера слова нет. В его словарь вставил свою статью Трубачёв, привязав к вера: «Изуве́р, в 18в. начинает выступать как эквивалент слова фана́тик; см. Хюттль-Ворт. См. ве́ра, ве́рить». В др. словарях то же. Черных и Цыганенко отказались от этимологии этого слова, видимо, не так всё просто. Даже без учёта ошибки (слово изувер никогда не выступало «эквивалентом» слова «фанатик»), это не этимология. Это отписка: типичный пример некачественной работы филолога, когда версия выдвигается по внешнему созвучию, не профессионально, а маргинально. Разумеется, обращения к древнерусскому словарю, с чего должна начинаться этимология русского слова, тоже не потребовалось: «узкий специалист» Трубачёв всё выдал сходу, выступив соавтором Фасмера, что никому не делает чести. «Заимств. из ст.-сл. яз. Буквально — «вышедший из истинной веры». См. вера. Значение «фанатик» вторичное и своим появлением обязано фанатизму вероотступников», — пишет Шанский. Да вы что, профессор? А как быть с фанатизмом вероприверженцев, например, католиков, живьём сжигавших людей тысячами в одно аутодафе в Индии и в Латинской Америке? Похвалявшихся своими изуверскими «подвигами во имя истинной веры», и сделавших в католичестве карьеры «святых», благодаря своей нечеловеческой жестокости? Приверженцев «старой веры православной», сжигавших себя с невинными детьми в избах? Приверженцев «новой веры», никониан, умучивших боярыню Морозову, сестру её княгиню Урусову, сжёгших Аввакума и тысячи их сторонников? В 4-томном «Словаре старославянского языка», самом полном и последнем, я не нашёл никаких следов этого слова. Заимствованным оно быть не может, вопреки Шанскому и иже с ним. Первое свидетельство – в древнерусском тексте 13в. «Держаста его (прозвутера) два синя, страшна изувира…». В другом списке — «два мурина страшна и зловидна…». (Срезневский, I,1081). «Му́рин» в древнерусском «черномазый» и «чёрт» (откуда «мурло́», буквально «черномазая бесовская рожа»). «Как бы держат его (пресвитера) два синих, страшных изувера…»; «…два чёрта страшных и зловидных…» (видение мук адовых). Сведения первоисточника не согласуются с тем «первоначальным» значением, которое находим в толковых словарях, напр. «изувер — тот, кто в нетерпимости и фанатизме (первоначально — религиозном) доходит до крайней жестокости». (Ефремова, в др. толковниках то же). У профессора Ефремовой, вопреки профессору Шанскому, виноваты всё-таки вероприверженцы, а не вероотступники. Два синих, страшных изувира, зловидные бесы, истязают священника, — какие же это люди и притом «религиозные»? Первоначальное значение отнюдь не «религиозный фанатик», и не «вышедший из истинной веры» человек, а нелюдь, чёрт. Данная семантика, а также старшее написание изувиръ, говорят о том, что старший корень в данном приставочном образовании не вер-, а вир— (ср. вирать, вирёхать), происхождение никак не связано с вера.
Прилагательное измождённый вслед за фон Миклошичем вывели из мозг по созвучию. На самом деле, происхождение другое. Его иллюстрирует рукопись 13в., в разных списках которой разные варианты: измъжание и измъждание. «Троудъмь и всякымь измъжаниемъ показати своея немощи почутье» — «Трудом и всяким изнурением показывать понимание своей ничтожности»; «Всякымь измъжаниемъ смьрѣние показати». В другом списке измъжданием. (Срезневский, I,1065). Здесь та же ситуация с вставочным —д, как в тожество / тождество. Не понимаю, зачем фон Миклошич и др. авторы вслед за ним привлекли слово «мозг»; совершенно точно, что оно здесь – лишняя сущность. И, если уж на то пошло: почему «мозг» не привлекли для объяснения слова изнемождённый? Совершенно очевидно, что в измождённый и в изнемождённый корень один. Здесь корень – мож-, происходящий от мог-, тот же, что в словах может, мочь, мощи, могу и т.д. Праславянское *mogǫ, *mogti. Праславянское полногласие сохранялось в древнерусских формах измождити, измождалый, измождивати, изможчалый, которые бытовали наряду и одновременно с неполногласными. В пользу правоты нашей версии говорит семантика. В слово измождённый включён смысл «из сил выбившийся», что прямо соответствует сложению из-мож-. В некоторых толковых словарях дано неверное понятие, напр., «крайне истощённый, изнурённый» (Ушаков, Евгеньева). Изнурённый, напр. трудом или болезнью, — да; истощённый – нет. Измождённым может быть толстяк. Патологическое ожирение и отёки доводят толстых до изнурения не менее успешно, чем непосильный труд или болезнь доводят худых. Мы говорим измождённый о людях, но можем и о животных, но не о всех. Напр., можно сказать «измождённая лошадь», но нельзя «измождённая свинья». Сразу возникает вопрос: с чего свинья измождённая, на ней что, — пахали? Свинья может быть тощая, но не измождённая, потому что последнее подразумевает предшествующее действо над животным. Подобные нюансы словоупотребления важны для понимания корней и происхождения слов. Измождённый – исконное русское слово на базе древнерусского, далее – праславянского, с корнем мож- < мог- < маг-. Ещё один языковой нюанс: прилагательному измождённый соответствует имя изнеможение, сущ. «измождение» в рус. яз. отсутствует. Сущ. изнеможение происходит от др.рус. глагола изнемогати, изнемагати «терять силу», засвидетельствованного уже в самых ранних рукописях, с 11в., что подразумевает дописьменную древность. Корень здесь мог- / маг— однозначно, без вариантов. Измождённый и изнемождённый – синонимы на базе одного корня. Сокращение двойного префикса не всегда приводит к потере смысла. Напр., в слове «приостановка» приставку при— можно убрать без потери смысла, ибо приостановка ч.-л. (напр. перекачки газа) и остановка суть одно и то же. Синонимично выступают изобилие и обилие. В древнерусском немагание «немощь, слабость», в русском недомогание, но при этом «не можется», а не «не недоможется». В 80-е годы, стоя на границе двух республик, я восхищался двусторонним билбордом. На одной стороне было написано «Хай живе Радянська Україна!», на другой — «Нехай жыве Савецкая Беларусь!», — очень жаль, что его срубили. Имя мозг, глагол размозжить, прилагательное размозжённый не имеют никакого отношения к слову измождённый. У них совершенно иная семантика и происхождение. Столь разные понятия могли быть сведены в одно гнездо только благодаря филологическому формализму и господству «лингвистики без семантики»: ни корень, ни значение не играют никакой роли в глазах профессионально деформированных лингвистов, лишь бы внешняя похожесть лексем была, — чем они отличаются от «народных этимологов»?
«Вы, русские, ничего не придумали, только пользуетесь чужим!» — заявил один наглый польский «эксперт» в одном из ток-шоу на нашем ТВ. К сожалению, никто ничего не смог ему ответить. Я сказал бы следующее. «Ты говоришь это, будучи в телестудии. Идея и первые разработки телевидения на электронном сигнале возникли в Технологическом институте в Петербурге. Эмигрировав после революции в США, Владимир Зворыкин, работавший над телевидением в «техноложке», доработал и создал первый телевизор в Питтсбурге, назвав его по-русски «дальновид». Название «телевизор» является переводом этого русского слова. Современный неламповый телевизор работает на полупроводниках, которые были созданы, благодаря исследованию гетероструктур. Нобелевскую премию за исследование гетероструктур получил Ж.Алфёров. В телестудии сигнал передаётся оптоволоконными кабелями на основе лазерных технологий. Нобелевскую премию за открытие лазера получили Басов и Прохоров. Сигнал передаётся через орбитальные спутники. Теорию освоения космоса разработал русский учитель Циолковский. Первый спутник соорудили и запустили в СССР. На самом деле, весь мир пользуется тем, что изобрели русские». Немаловажную роль в отрицании или замалчивании роли русских учёных играет словарь терминов. Подвешивание названий к иноязычным источникам подразумевает отказ в авторстве изобретений и далее подводит к выводу, мол, «пользуются чужим, а сами ничего не придумали». Мной уже описаны ошибки подобного рода в случаях с водкой, гармонью, дерматином и т.д. Здесь пришлось отстаивать приоритет в изобретении капрона, керосина (см.). Этимология – наука не только национально-ориентированная, но и политизированная. Кстати, история изобретения керосина и этимология названия в очередной раз подтверждают как русофобию Фасмера, так и его антисемитизм.
Примечательно, что у Фасмера нет слова ипри́т, хотя оно было на слуху во всём мире в течение всего 20в. При этом есть «ипское сукно», сукно «из Ипра». Этого нет ни в одном толковом словаре русского языка, — а у Фасмера есть! А вот слово иприт, которое тоже «из Ипра» он не знает! Странная избирательность. Если б газовую атаку при Ипре осуществили не немцы, а кто-нибудь другой, особенно русские, — можно ли сомневаться, что этому слову непременно нашлось бы место в словаре Фасмера, который отличается такими подробностями, что в нём есть слова, неизвестные русским лингвистам. Это и есть настоящий фальшмахерский «отбор лексики», которым восхищался Трубачёв, восхваляя словарь Фасмера.
При том, что в словаре Фасмера на И-К «этимологизированы» сотни слов, никогда не употреблявшихся в общерусском языке, отсутствуют слова изобилие, изобличать, изобразить, изображение, излюбленный, изувер, изъявительное (наклонение), именины, имение, имущество, индекс, иск, исказить, исключение, исключить, исконный, искупить, изощряться, испещрять, исповедь, исподнее, исполнять, исправник, исправить, исправный, испражняться, испытание, испытать, исследовать, исток, источник, кабина, капель (в фальшмахерском в словаре русского языка есть капельмейстер, капелюх, капер, каперс, — все заимствованные, а для русского капель места между ними не нашлось). Нет капа «шапка» от праслав *kapь «вместилище», от которого множество лексем в славянских и западноевропейских языках. Нет карабкаться, керамика, кинематограф, кино, кисель, киста…
Фасмер пишет: «изга́литься «скалить зубы», см. га́лить I». Нет в русском языке глагола изга́литься, есть изгаля́ться – «глумиться, насмехаться злобно, издеваться над к.-л. на словах». Странно, что этого весьма частотного глагола нет в словарях отечественных авторов. Не будучи природным носителем русского языка, Фасмер часто допускал вопиющие ошибки парадигмального характера. Глагола «изга́литься» нет и не может быть, он недопустим по русскому языковому алгоритму. Что может значить выражение «он изга́лился»? Глумился, злобно насмехался, издевался над собой, пока не «заглумил» и не «заиздевал» самого себя? Как себе представляют применение этого «фасмеровского» глагола филологи-русисты из ИРЯ РАН, которые (начиная с Трубачёва) неоднократно редактировали и переиздавали словарь Фасмера с «академическими» комментариями и правками, не замечая подобных провалов, говорящих о вопиющей безграмотности академика Фальшмахера? Наткнувшись на изга́литься они, как минимум, должны были дать комментарий, что такого слова в русском языке нет. Нет необходимых правок и комментариев в сотнях подобных случаев: это не случайная, а системная ошибка. У Фасмера почти в каждой статье есть ошибки, вопиющие об отсутствии компетенции в деле, за которое взялся по заказу нацистов. Даже здесь: он отсылает от изгали́ться к своей статье галить I. В его статьях галить I, галить II, галить III нет никакой этимологии, только компаративистика на уровне 19в. и вообще эти три статьи, – полная галиматья. Фасмер даже не понял, что у этих якобы трёх отдельных слов русского языка один корень, что этимологически это одно слово.
Работа над данным томом выявила нелепые ошибки сотрудников ИРЯ РАН и лично академика Трубачёва, свидетельствующие об общекультурной необразованности «узких специалистов», этих «дикарей 20в.» по определению Ортега-и-Гассета. Присоединившись к ошибочной «водной» версии происхождения славянского и́рий «рай», они «обосновали» её следующим образом. «При этом значения «омут, глубокий водоём» и «таинственная страна, куда улетают птицы на зиму» объединяются на основе старинного поверья, согласно которому перелётные птицы зимуют под водой». В подтверждение «старинного поверья» приводят статью Ф.Безлая (ЭССЯ VIII,237). Вот начало статьи Безлая, где излагается это «поверье». «В книге Ежи Косинского «The Peinted Bird» моё внимание привлёк следующий отрывок: «Ласточки тоже вели интересный образ жизни. Любимые птицы Девы Марии, они прилетали предвестниками весны и радости. Осенью они будто бы улетали далеко от человеческого жилья, усаживались, усталые и сонные на камыши, растущие на дальних болотах. Лех говорил, что они сидят на камыше, пока он не сломится под их тяжестью, обрушив их в воду. И будто бы они остаются под водой всю зиму под защитой своего ледяного жилища» (Безлай, 1976,С.62). Прочитав это, я был шокирован. Это первоисточник?!… Это Трубачёв с соавторами называют «старинным поверьем»?!… Один мальчик что-то рассказал другому в художественном произведении… Ладно, если б автором этого произведения были Пришвин или Бианки, а то… Американского писателя польского происхождения Косинского называют «мифоманом». Его роман «The Peinted Bird» — «Раскрашенная птица» — написан в стиле сюрреализма. Вот как его характеризуют в печати: «Самой главной и самой выдающейся книгой Косинского, открывшей ему путь в литературу, считается роман «Раскрашенная птица», написанный в 1965 году. Книга, вокруг которой появилось множество сомнений, касающихся не только содержания, но и авторства — с традиционной точки зрения она фактически его лишена. Вместе с Косинским, тогда еще недостаточно знающим английский язык, над текстом работало несколько в большей или меньшей степени осознающих свою роль «редакторов». Эффектом коллективного перевода и до конца неясной роли самого «автора» в создании окончательной версии стало уникальное с точки зрения языка произведение англоязычной литературы… Хотя в романе множество автобиографических сюжетов, можно даже сказать, что он соткан из переживаний маленького Юрека, однако с точки зрения фактов, это в каком-то смысле «ложное» воспоминание. «Раскрашенная птица» — вовсе не реалистический отчет о личных переживаниях, это сюрреалистическая притча о человеческой судьбе…Биограф Косинского пишет о нем: не то поляк, не то еврей, не то рыба, не то птица…Буйному расцвету мифотворчества Косинского способствовал его отъезд в США, где в новой, незнакомой среде, без большого риска разоблачения, он мог не только множить свои истории и автобиографии, но и полностью придумать себе новое прошлое». (Culture.pl, обращение 31.08.2023г.). Следует добавить, что Косинского неоднократно обвиняли в плагиате и фальсификации. Жизнь этот небесталанный, как многие шизофреники («не то птица, не то рыба»), человек покончил таким же странным образом, каким было его творчество: залез в ванну с головой, да ещё для верности натянул пакет на голову.
В основу статьи Трубачёва и соавторов легло одно «ложное» воспоминание маленького лирического героя «сюрреалистической притчи о человеческой судьбе» от «буйного мифомана» Косинского. «Народные этимологи» отдыхают ввиду буйства маргиналов из Академии Наук. Интересно, эти филологи читают книги или они типичные бескультурные «дикари 20в.»? Они имеют представление о том, кто такой Косинский? «Прочие этимологии вызывают гораздо больше сомнений», — пишут они. (ЭССЯ, там же). А такой «первоисточник», как Косинский, сомнений не вызвал? Как можно верить авторам академического словаря праславянского языка, если они черпают «старинные поверья» из художественных фантазий современного шизофреника? Ведь это именно они превратили художественную фантазию американского «мифомана» в «старинное поверье» славян. Косинский даже не думал в таком направлении, а Безлай, хоть и был тенденциозным автором, в выражениях осторожен. Для него «сюрная сказка» Косинского не более чем яркая зацепка фабулы статьи.
В завершение – похвальное слово. Ф.Безлай был словенским националистом, посвятившим жизнь обоснованию особой архаичности и особой роли словенского языка в индоевропейской семье. Он составил «Этимологический словарь словенского языка», в котором пословно доказывает эту архаичность и особую роль. (К сожалению, среди русских филологов подобных патриотов не нашлось). Упомянутая здесь его статья «Немецкое Himmel(reich) и славянское *jьrijъ / *vyriьjь» посвящена не этимологии «славянского *jьrijъ / *vyriьjь», это побочный сюжет. Статья нацелена на обоснование следующего тезиса. «…Немецкие микротопонимы Himmel, Himmel(reich) оказываются объяснимыми только как перевод славянского *irijъ, *vyrijь на ранней стадии смешения с баварцами и одновременно с христианизацией». (Безлай, 1976,С.64). Ай да Безлай! Мы и так знаем, что почти все древние топонимы и гидронимы Германии являются славянизмами, их выдаёт само звучание (Липецк > Лейпциг, Справа > Шпрее, Самбор > Гамбург, Градец > Грац и т.д., тысячи названий, свидетельствующих о том, что германцы в Европе пришлые, мигранты из Азии, что они живут на славянской земле, исконно германской земли в Европе нет ни одного квадратного миллиметра, см. Герма́ния, Га́мбург). Безлай покусился – даже — на «типично немецкие» названия, представив их переводами славянских! Немецкое reich – это перевод славянского ирий, учитывая, что Himmelreich – это «небесное царство», рай.
Продолжая этимологию Безлая, мы имеем право говорить, что знаковое немецкое слово «райх» — это перевод славянского слова, родственного русскому «рай», с добавленным немецким завершением открытого слога. Мы так считаем, более того: утверждаем. Немцы пусть пишут, что угодно. Ф.Безлай доказал, что в германских языках слову «райх» убедительной этимологии нет, это славянизм.
Приобрести 5й том Историко-этимологического словаря на Озоне
